ЗАВЕЩАНИЕ РОБИНУ-РЕПОЛОВУ[499]
Когда умру, да не сочти трудом
Укрыть меня травой и свежим мхом.
Пускай мой Робин мне подарит пенье,
Пока справляют нимфы погребенье!
И зазвучит в листве — на верхнем «до» —
«Здесь Робин Геррик свил себе гнездо!»
ВСЕ КРУШИТСЯ И УМИРАЕТ
Все временем крушится: видит лес
Расцвет и гибель всех своих древес.
Столетний исполин, снискавший славу
Властителя всея лесной державы, —
Всемощный дуб — и тот, придет пора,
Склонится и — падет без топора.
ПЛЕНИТЕЛЬНОСТЬ БЕСПОРЯДКА[500]
Небрежность легкая убора
Обворожительна для взора:
Батиста кружевные складки
В прелестно-зыбком беспорядке,
Шнуровка на корсаже алом,
Затянутая, как попало,
Бант, набок сбившийся игриво,
И лент капризные извивы,
И юбка, взвихренная бурей
В своем волнующем сумбуре,
И позабытая застежка
Ботинка — милая оплошка! —
Приятней для ума и чувства,
Чем скучной точности искусство.
ПРОРОЧЕСТВО НАРЦИССА
Когда нарцисс, едва живой,
К земле клонится головой,
Я думаю: «Вот жребий мой:
Сперва поникнет голова,
Потом предъявит смерть права —
И надо всем взойдет трава».
СЛЕЗА, ПОСЛАННАЯ ЕЙ ИЗ СТЭНЗА[501]
Беги, поток струистый,
С моей слезою чистой.
Скорее! к той,
Что взглядами пленяет,
Молчит и убивает
Своею немотой.
Вон там на берегу
Сидит она в кругу
Цветов невинных.
Молю, чтоб ты успел
Отдать ей этот перл
Для бус ее предлинных.
А чтоб не отреклась,
Скажи, что мой запас
Исчерпан, не иначе:
Последняя слеза.
Сухи мои глаза,
Теперь уж не заплачу;
И душу изливать —
Богатство расточать —
Я боле не намерен;
Случись же вновь прилив,
Я буду бережлив,
Расчетлив и умерен.
Нет, если очень нужны
Подарки ей жемчужны,
То так и быть:
Хоть знаю, что напрасно,
Но сердце вновь согласно
Быть нищим и любить.
Скажи: готов, как прежде,
Ей угождать в надежде,
Что, ежели впаду
Я в бедность поневоле,
Она не станет боле
Взимать такую мзду.
ВИДЕНИЕ
Один у хладного ручья
Печали предавался я.
Лил токи слез, любви молился,
Потом иссяк и сном забылся.
Я сном забылся, и во сне
Привиделась богиня[502] мне.
Высокая, с лицом римлянки,
Одета на манер спартанки:
Лук сребродугий с тетивой
Шелковой у нее с собой;
Сама в коротенькой тунике,
Садятся розовые блики
Ей на колени, и открыт
Бедра божественного вид.
Тогда (для сна довольно прытко)
Я сделал дерзкую попытку
(Мне было ждать невмоготу)
Потрогать эту наготу.
Но дева, миртовою веткой
Мне пригрозив, с улыбкой едкой
Рекла: «Прочь, Геррик, не гневи,
Ты слишком низок для любви».
К ДИАНИМЕ
Зачем гордишься звездами очей,
Глядящих из туманности своей?
Зачем твердишь, что сами в плен идут
К тебе сердца, твое ж не знает пут,
И что в тебя влюбленный ветер сам
Застыл, прильнув к струистым волосам?
Не льстись — рубин, что каплей дорогой
Украсил безупречный профиль твой,
Пребудет драгоценным и когда
Твой гордый блеск затмится навсегда.
МОЕМУ ХУЛИТЕЛЮ
Увы, тебя стихами не растрогать;
Их исчертил твой длинный, грязный ноготь,
Стараясь уличить и очернить.
О, чтоб ему от ногтоеды сгнить!
Нет, каюсь, каюсь… дальше упражняйся:
Скреби, как хочешь, только не ругайся.
Иные строки так порой свербят;
Ну, почеши еще; спасибо, брат!
КОРИННА ВСТРЕЧАЕТ МАЙ[503]
Вставай, вставай, гони постыдный сон,
Парит на крыльях света Аполлон,
Аврора, весела, юна,
Мешает краски и тона.
Молю, коснись ногой босой
Травы, обрызганной росой.
Уж час, как солнцу молятся цветы,
Неужто до сих пор в постели ты?
Взгляни, сонливица, в окно —
Пичуги славят день давно
И обещают счастье нам…
Проспать такое утро — срам.
Ведь с песней сотни девушек, внимай,
До жаворонка встали славить май.
вернуться
499
Стихотворение строится на непереводимой игре слов. По-английски слово «робин» (robin) значит «малиновка». Его омоним «Робин» — уменьшительная форма от Роберта. Поэт часто называл себя Робином, обыгрывая этот каламбур.
вернуться
500
Стихотворение по-своему осмысляет тему песни Джонсона (Эписин, I, 1) (см. также вступительную статью).
вернуться
Мать явилась ему навстречу средь леса густого,
Девы обличье приняв, надев оружие девы
Или спартанки, иль той Гарталики фракийской, что мчится
Вскачь, загоняя коней, настигая крылатого Эвра.
Легкий лук за плечо на охотничий лад переброшен,
Отданы кудри во власть ветеркам, свободное платье
Собрано в узел, открыв до колен обнаженные ноги.
Перевод С. Ошерова
502
Богиня — Венера; реминисценция из «Энеиды» Вергилия (I, 315–320):