Английская лирика первой половины XVII века

Вдыхая аромат ее шагов,
Я онемел, я умереть готов —
Весь в благорастворении шелков.

Я различаю сквозь туман в глазах
Волненье складок, дивных линий взмах,
Тону, тону в трепещущих волнах!

Перевод Т. Ю. Гутиной

ПРОЩАНИЕ МИСТЕРА РОБЕРТА ГЕРРИКА С ПОЭЗИЕЙ [523]

Так под луной любовники украдкой
Едва вкусят восторга страсти краткой,
Из милых уст опьянены на миг
Дыханьем роз, фиалок и гвоздик,
Едва пошлют воздушное лобзанье
Жемчужине ночного мирозданья, —
Как тут их друг у друга отнимать
Бежит жена ревнивая иль мать
С крыльца гремит ключей унылой связкой, —
И те, несчастные, поспешной лаской
Покажут вдруг, как туго им пришлось:
Вдвоем нельзя и невозможно врозь.
Вот так и мы[524] перед разлукой хмурой;
Влюбленные нам родственны натурой —
Мы так же гнали прочь железный сон,
Когда в окно влетал вечерний звон. —
Нет, полночь, — нет! — мы были своевольней.
Когда рассвет вставал над колокольней,
Мы, бодростью превосходя рассвет,
С восторгом слали солнцу дня привет
И пили, общим пламенем объяты,
За девять тех, которым Феб десятый;[525]
В вакхическом безумстве мы несли
Сердца и души вихрем вкруг земли,
В венце из роз, в испуге, в изумленье
От своего хмельного исступленья;
Да, я ширял, как пламенный дракон,
Но к дому невредимым возвращен.
О наша всемогущая природа!
Ты даришь огнь сынам людского рода,
А с ним простор, насущный хлеб, и честь,
И воскрешенье от греха, и весть,
Что воцарится над юдолью бренной
Всеобщий радостный апрель вселенной,[526]
Когда все станут равными. Во прах
Какие тысячи б сошли в веках
И сколькие в грядущем миллионы! —
Но души смертных, одухотворенны
Тобой, живут благодаря тебе
И не сдаются злобе и судьбе.
Гомер, Мусей,[527] Овидий и Вергилий
Прозренья огнь поныне сохранили,
И наши барды, милостью твоей,
Тенями да не станут средь теней,
Доколе мир для славы или слуха
Хранит фанфары, и язык, и ухо;
Но сей удел не для меня, о нет:
Я сам себе и небу дал обет[528] —
И пламень чувств, и совести движенья
Вручить священническому служенью.
Не жупел человечества, нужда,
С тобою нас разводит навсегда,
Взывая к здравомыслию, но знанье,
Что я созрел для высшего призванья, —
Иначе б я давно утратил пыл
И в сытом самомнении почил;
Нет, бог природы новые отличья
Готовит мне для вящего величья.
Ты поняла? Ступай же; нет, постой,
Ты слышишь речь, рожденную тоской,
Ты видишь лоб, тоской изборожденный, —
О, не таков ли на смерть осужденный,
Когда в слезах, печалясь о былых
И небывалых радостях земных,
С товарищами он бредет куда-то,
Откуда человекам нет возврата.
И менестрель такой же бросил взгляд
На Эвридику,[529] шедшую сквозь ад,
Каким тебя я всякое мгновенье
Слежу с явленья до исчезновенья,
Каким вотще взываю о любви
И жажду удержать черты твои.
Так Демосфен,[530] велением собранья
Навеки обреченный на изгнанье,
Глядел назад и видел за кормой
Дым очагов над Аттикой родной;
Так Туллий,[531] не любовник, но свидетель
Времен, когда почила добродетель,
Глядел и тщился рок остановить
Иль падший город взором уловить.
Так, так я на тебя гляжу печально;
И что любовь моя материальна,
А не словесна — я в залог принес
Жемчужины моих замерзших слез —
Бери, ступай неспешною стопою,
К Пегасову направься водопою[532]
И на горе раздвоенной узри
Священных дев,[533] которых трижды три,
И осуши стыда и гнева чашу
За братью прорицательскую нашу,
И, опьянев, кляни хромых, слепых
Балладников, коверкающих стих,
Присвоивших твои алтарь и имя;
О, преврати их чарами своими —
Вон тех в лягушек, а вот этих в змей,
Таких-то — в крыс, а этаких — в свиней,
Чтоб их обличье стало так отвратно,
А сущность даже глупому понятна.
Последний поцелуй! Теперь иди;
И я пойду, храня тебя в груди,
Хотя не ты даруешь вдохновенье
Для проповеди горнего ученья,
А муза новая.[534] Но ты — мой друг,
Так будь во мне готова к сим заботам,
Служанка, облеченная почетом.
Благотворящих благость вводит в рай;
Наш труд — венец земных трудов. Прощай.

Перевод А. Я. Сергеева

СИЛЬВИИ, С ПРИГЛАШЕНИЕМ ВЕНЧАТЬСЯ

523

Стихотворение не вошло в «Геспериды» и «Возвышенные строки». В современных изданиях лирики Геррика оно печатается в разделе «Дополнения».

524

Вот так и мы… — то есть Геррик и поэзия.

525

…за девять тех, которым Феб-десятый… — Имеются в виду девять муз и Аполлон, считавшийся их покровителем.

526

…радостный: апрель вселенной… — Ссылка на конец мира и преображение вселенной после Страшного суда.

527

Мусей (V–VI вв.) — греческий эпический поэт, автор поэмы «Геро и Леандр».

528

…я… дал обет… — По мнению комментаторов, эти строки позволяют датировать стихотворение 1623 г. Однако и после принятия сана Геррик продолжал сочинять светскую лирику.

529

Эвридика — согласно античным легендам жена Орфея. После ее смерти Орфей спустился за ней в подземное царство и попытался вывести ее оттуда.

530

Демосфен (384–322 до н. э.) — древнегреческий оратор и политический деятель, прославившийся своими «Филиппиками», страстными речами против Филиппа Македонского, чья монархия угрожала древнегреческой демократии.

531

Марк Туллий Цицерон (106-43 до н. э.) — римский государственный деятель, оратор и писатель.

532

…к Пегасову… водопою… — В античной мифологии Пегас — крылатый конь, родившийся из крови горгоны Медузы, обезглавленной Персеем. Под ударом копыта Пегаса возник источник муз (Гиппокрена), который вдохновлял поэтов.

533

Священных дев — муз, которые согласно преданию жили на горе Геликон.

534

…муза новая. — Имеется в виду Урания, муза астрономии и астрономического эпоса, считавшаяся покровительницей религиозной поэзии.