— Что ж, уговор — так уговор! —
Сказал я. — Бросим этот спор.
Присядь со мной на косогор —
Ведь ты устала —
И расскажи, что с давних пор
Перевидала.
— О да! — сказала Смерть, садясь,
Почти что вечность пронеслась
С тех пор, как жать я принялась
По воле божьей.
Всем в мире надо жить, трудясь.
И Смерти — тоже.
Но у меня не жизнь, а мука.
Ты слышал имя Горнбука?
Уж так хитра его наука,
Что стар и млад —
От деда дряхлого до внука —
Меня стыдят.
Бывало, под косою длинной,
Подобно травам луговины,
Народ, не знавший медицины,
Ложится сплошь…
Теперь меня с косой старинной
Не ставят в грош!
Вчера я жертву поразила
Своим копьем — с такою силой,
Что семерых бы уложила,
Пронзив, как гвоздь,
Но острие лишь притупила,
Задев о кость.
Что это, думаю, за штука?
А это — дело Горнбука!
Тут помогла его наука
Или искусство:
Копье в ребро вошло без стука —
Как бы в капусту.
Больной остался бы калекой,
Не помоги ему аптекой
Или ланцетом лысый лекарь —
Ваш Горнбук.
Не раз он вырвал человека
Из цепких рук.
Он изгонял из тех заразу,
Кого и не видал ни разу,
Натужься по его приказу,
Заклей пакет,
А он понюхает и сразу
Пришлет ответ.
Есть у него, как в магазине,
Все то, что нужно медицине:
Набор ножей, spiritus vini[5],
Касторка, йод.
Он все лекарства по-латыни
Вам назовет.
Есть sal marinum— соль морская,
Все кальции, какие знаю…
А разных трав любого края
Не перечесть.
И aqua (иль вода простая)
Там тоже есть.
Есть и опилки, срезы, крошки
Клешни клеща, блошиной ножки
И усиков какой-то мошки,
Яд комара,
Настой желез сороконожки
_ Еt сеtега…[6]
Тут я воскликнул: — Бедный Джон!
Какой доход теряет он!
Коль вправду будет побежден
Любой недуг,
Кладбищенский зеленый склон
Изрежет плуг.
Смерть засмеялась: — Нет, не плуг
Изрежет этот мирный луг,
Которым твой владеет друг,
А сто лопат
Все ваши кладбища вокруг
Избороздят.
Где одного так любо-мило
В постели жизни я лишила,
Пустила кровь иль придушила
Без долгих мук, —
Там двадцать душ загнал в могилу
Ваш Горнбук.
Наш местный ткач — хороший малый
Свою жену, что бредить стала,
Когда немножко захворала,
Отвез к врачу,
И больше слова не сказала
Она ткачу…
У парня заболел отец —
Богатый лэрд, и молодец
Послал отборных двух овец
Врачу за средство,
Что принесет отцу конец,
Ему — наследство.
Должно быть, от ночной простуды
Одной девчонке стало худо.
Врач сотворил над нею чудо:
Его совет
Туда послал ее, откуда
Возврата нет!
Таков у лекаря обычай.
За грош, не ведая приличий,
Морит людей он без различья
День изо дня
И норовит моей добычи
Лишить меня.
Пока терплю я поневоле.
Но разве он бессмертен, что ли?
Не избежит он общей доли.
Придет каюк —
И будет мертв, как сельдь в рассоле,
Ваш Горнбук!..
Еще бы Смерть сказала много,
Но вдруг, наполнив мир тревогой,
Часы пробили полночь строго
Из-за ветвей…
И я побрел своей дорогой,
А Смерть — своей.
* * *
Дружок мой пленен моим взором и станом.
Ему полюбились мой дом и родня.
Но, кажется, больше прельщен он приданым
И любит червонцы нежней, чем меня.
За яблочко яблоню любит мой милый,
Пчелу свою любит за будущий мед.
И так серебро его душу пленило,
Что в сердце местечка он мне не найдет.
Ему дорога не жена, а приплата.
Любовь для него — не любовь, а базар.
Хитер он, — и я уж не так простовата:
Пускай он попроще присмотрит товар!