Стеной встают лесные чащи
Его надёжно защитив,
И слышится их шелестящий,
Долину полнящий мотив.
В ночи стремительные совы
И днём лесная пустельга
Ему пример подать готовы,
Как лучше выследить врага.
И дрозд ему поёт: «Ликую,
И песне не бывать скупой.
Быть может, мне не спеть другую,
И ты, мой братец, пой».
В часы томительные скуки,
Пока не грянет звонко медь,
Как конь, он обречён науке
В узде себя держать уметь.
И вот, в высокий час начала,
Грядущей битвою счастлив,
В крови, что долго так скучала,
Биенье жизни ощутив,
Сквозь ослепление порыва
Он чувствует призыв борьбы,
Осознавая терпеливо,
Что общей не уйдёт судьбы.
И битвы грозовую сень
Смерть раскаляет добела,
Но воина сокроет день
И ночи мощные крыла.
Гимн дикому кабану
Господь нам лошадь даровал
И боевой доспех,
Вина бодрящего фиал
И женщин для утех:
Но радость высшая дана —
Травить лесного кабана.
Строптива лошадь: на бегу
Она смиряет пыл.
Доспех свирепому врагу
В свой час покажет тыл.
И лишь одна нам страсть верна —
Травить лесного кабана.
Фиал избавит от забот,
Но разум тяжелит
И сердце бедное гнетёт
Напиток ядовит;
Но лучше всякого вина —
Травить лесного кабана.
Когда пристал спасённый Ной,
И высохла земля,
И дети Шема круг земной
Пахали, хлеб деля,
Сноровка им была дана —
Надеть седло на кабана.
Детей и старцев той порой
Бесстрашен был народ,
Копьем владел и старец Ной,
И чопорный Нимрод.
Во все века игра одна —
Смирить лесного кабана.
Молитва за тех, что при штабе
Из глубины воззвать позволь
В грязи окопной нам, Господь.
Прибереги шрапнели боль,
И пули да минуют плоть.
Да что там мы! Лишь мелюзга
Из глины среди прочих глин,
Вот кто вседневно бьёт врага —
Штабной высокий господин.
Штабов натужатся мозги,
Пока мы в блиндажах гостим.
Штабы, Господь, обереги
(За нас отчитываться им).
Особо же благоволи
Тем юным, что пока в тени.
В домах князей они росли,
И ныне бедствуют они.
О Вседержитель Всеблагой,
Военной бури посреди
Дай адъютантику покой,
От вида крови огради.
Взгляни, как ладно скроен он,
Совсем зелёный средь мужчин.
Пускай, от ветра защищён,
Он залезает в лимузин.
И если нужной нет стряпни,
А может булка не мягка,
Его причёску уклони
От генеральского тычка.
Господь! Он так ещё незрел.
Ты адъютанта сохрани,
Чтоб он не сильно загорел,
Всегда в прохладе и в тени.
Patrick Shaw-Stewart (1888–1917)
Achilles in the Trench
I saw a man this morning
Who did not wish to die:
I ask and cannot answer,
If otherwise wish I.
Fair broke the day this morning
Against the Dardanelles;
The breeze blew soft, the morn’s cheeks
Were cold as cold sea-shells.
But other shells are waiting
Across the Aegean Sea,
Shrapnel and high explosive,
Shells and hells for me.
O hell of ships and cities,
Hell of men like me,
Fatal second Helen,
Why must I follow thee?
Achilles came to Troyland
And I to Chersonese:
He turned from wrath to battle,
And I from three days’ peace.
Was it so hard, Achilles,
So very hard to die?
Thou knewest, and I know not —
So much the happier I.
I will go back this morning
From Imbros over the sea;
Stand in the trench, Achilles,
Flame-capped, and shout for me.
Патрик Шоу-Стюарт (1888–1917)
Ахиллес в окопе
Я утром видел парня,
Он смерти не искал;
И до сих пор не знаю,
Что я бы отвечал.