Выключает магнитофон, усаживается поудобнее на диване, потягивая выпивку.
Внезапно звонит телефон. Испуганный, встает, мечется по комнате. Быстро однако берёт себя в руки, останавливается.
Данкэн. (На чистом английском.) Я — умненький, благоразумненький. (Направляется к телефону.) Очень благоразумненький.
Берёт трубку, слушает. Пытается разглядеть высветившийся номер звонящего. Потом отвечает, храбро чеканя слова.
Данкэн. Семьдесят семь, сорок четыре… Алло? Алло? (Не вполне уверенный, что на другом конце провода повесили трубку, теперь говорит с шотландским акцентом.) Аллё? Аллё? (Стоит, как вкопанный, держа телефонную трубку.)
Затемнение.
Та же обстановка. Следующее воскресенье. 5:45 вечера.
День накануне дня рождения Ричарда. Комната уже украшена для юбилея. Дверь на террасу открыта и волшебная гирлянда светящихся лампочек протянута вдоль наружной стены. Сервировочный столик около камина уставлен тарелками и бокалами и тоже украшен гирляндой. Камин подсвечен.
Филлипа разговаривает по телефону. В красивом вечернем платье она выглядит восхитительно.
Филлипа. Да, я жду его с минуты на минуту. Он выскочил ненадолго. Да, у нас все хорошо, мистер Дэвидсон. Мы оба с нетерпением ждем завтрашнего дня… Что?.. Да, Ричард в полном порядке. Очень счастлив. У нас была долгая-предолгая, трудная неделя, но очень плодотворная… Благодарю вас, мистер Дэвидсон. О, конечно, мой торт. Испекла… Тот самый… (Улыбаясь и посмеиваясь.) Да, постараюсь спасти для вас самый крохотный кусочек…
Звенит дверной звонок, три коротких звонка.
Филлипа. О, извините меня, это, должно быть, он. Увидимся завтра. Чек у вас в руках? Отлично! Всего хорошего. (Кладет трубку.)
В дом входит Данкэн. Он одет и выглядит как Ричард Джеймс; в пластиковом мешке — смокинг для праздничного ужина. В руке воскресная газета, зонтик и маленькая, обернутая в бумагу, коробочка. Чрезвычайно похож на Ричарда — что понятно по реакции Филлипы, внимательно его оглядывающей.
Данкэн (на английском). Проклятые пробки могут взбесить святого. Не смог пробраться сквозь Кенсингтон ни за любовь, ни за деньги. Пришлось взять такси и тащиться через Слоан Сквер и обратно, вокруг Букингемского дворца. А там — конные гвардейцы, полицейские, колонны фанов на пути к «Уэмбли». Сегодня — финал рэгби. Мой Бог, город переполнен шотландцами. Они облепили колонну адмирала Нельсона, как мухи городскую свалку. Старину почти не видно. Проклятые варвары! Надрались, как свиньи, забулдыги! О, извини, дорогая, ты выглядишь просто восхитительно. Хеллоу, чмок-чмок. (Похлопав по щеке, ступает на лестницу; в руках попрежнему смокинг.) Не ругай меня. Я-таки припоздал. Все уже собрались, а? (Спотыкается на неровной ступеньке.) О, эта проклятая ступенька, все время забываю.
Филлипа. Осторожно, дорогой! Ты не получишь свой подарок, если сломаешь шею. Джоан и Джерри уже здесь.
Данкэн. Джоан и Джэрри?
Филлипа. Они в столовой, пьют коктейли. Я забежала сюда только, чтобы ответить на звонок.
Только сейчас он взобрался по лестнице; направляется в ванну.
Филлипа. Не торопись, дорогой. Они — в порядке, рассматривают коллекцию твоих трубок.
Данкэн (невидимый). Дурацкие Джон и Джерри, вечно первые, жирные выскочки! Они даже на свои собственные похороны прибегут впереди всех. Занять место поближе к бару! Да, кстати, кто звонил?
Филлипа (чуть громко). Только мистер Дэвидсон. Подтвердил завтрашнюю встречу.