— А вот это ближе к делу, — переводил Сашок: — «Большая просьба позвонить тех, кто пытался воспользоваться услугами получения британских прав от Романа и Владимира». А вот еще: «Антон Милашевский, объявись, не доводи до греха».
Сашок сразу представил себе, как кредиторы проштрафившегося Антона, перекрестившись, превозмогая моральную муку, доходят-таки до греха.
— В смысле? — не поняла Анна-Мария.
— В смысле, киллеров ищут, — хладнокровно объяснил Сашок.
— You are kidding! — Ты шутишь! — воскликнула жена.
— No, I am not! — Я не шучу, — отвечал Сашок, — но эти люди, будем надеяться, все-таки шутят.
Но Сашку вариант с киллерами и вообще угрозами не подошел. Значит, надо взывать к совести. И вот что он написал: «Соотечественник, поменявшийся со мной портфелем на прошлой неделе на станции «Фолкстон-Сентрал»! Если это была шутка, то она оценена. Предлагаю срочно меняться обратно. Звоните по телефону…»
— Ну, порванный портфель он не возьмет, напиши: поменяемся содержимым портфелей, — предложила Анна-Мария.
— Ничего, там разберемся… только бы позвонил.
— Надежды на это мало, — вздохнула Анна-Мария.
Но он позвонил — в субботу, сразу после выхода очередного номера «Лондон-инфо». И надо же было так случиться, что именно Сашок, случайно проходивший в этот момент мимо аппарата, взял трубку. И, кажется, сразу узнал этот надтреснутый, нагловато-хриплый голос. Ни «здравствуйте», ни «до свидания», на даже «алло». А сразу:
— Слышь, нет проблем, давай, блин, назад махнемся. А то мне без будилы стремно.
— Давайте встретимся на станции, на «Фолкстон-Сентрал», — радостно предложил Сашок.
— Дурных нема. Стрелка у нас будет на «Нью-Кроссе», знаешь такой вокзал? Вот там, завтра, в семь пятнадцать вечера. И чтоб один был. И без оружия!
— Да я не… — начал было говорить Сашок, но его резко оборвали.
— Не доводи до греха! — строго сказал голос в трубке. И тут же раздались короткие гудки.
Глава 4. Зловещая встреча на платформе
«Нью-Кросс» — это, разумеется, никакой не вокзал, а так, пригородная станция местного значения. Даже не до конца понятно, зачем она создана, учитывая, что в каком-то полукилометре за ней расположился более солидный и ассоциирующийся со знаменитым госпиталем «Сент-Джонс». Самая главная достопримечательность района — стадион «Миллуолл», где господствуют, как говорят, самые свирепые болельщики во всей Британии, а может, и во всем мире. Но туда ближе добираться от Лондона по другой ветке, через станцию «Южное Бермондси».
В час пик на «Нью-Кроссе» бывает негде яблоку упасть, но, проторчав на перроне полчаса и устояв перед приливами и отливами служивых толп, Сашок пришел к убеждению, что клоун на свидание не явился. Правда, Сашок не очень-то твердо запомнил его внешность. Ему даже вдруг пришла в голову мысль: а не для того ли и были напялены эти странные причиндалы — телогрейка, валенки с галошами и шапка-ушанка? Ведь эти детали отвлекают от черт лица и прочего. Только и запоминается вся эта эксцентрика… Узнает ли Сашок шутника в любой другой одежде? Не факт. Лицо какое-то незапоминающееся и даже почему-то путающееся с физиономией одного типа, который когда-то давно, еще в московской жизни, на Сретенке, грубо отобрал у Сашка найденную на улице десятку. Нет, если этот тип придурочный вздумает явиться перед ним в ином обличье, без телогрейки, Сашок может его и не узнать.
И еще одна мысль мучила Сашка: обстоятельства вынудили его с корнем вырвать запертый замок чужого портфеля. Починить его явно было невозможно, и Сашок, посовещавшись с женой Анной-Марией, решил даже и не брать портфель с собой на встречу. Ведь бог его знает, как этот, судя по всему, не совсем нормальный и приблатненный тип среагирует на жалкий вид своего имущества. Бог с ним, пусть оставляет себе тестев подарок, хотя это и совершенно несправедливо. Лишь бы отдал содержимое, в том числе остро необходимую телефонную записную книжку и его, Сашка, частный и не предназначенный для чужих глаз дневник. И пусть заберет всю свою идиотскую хурду-мурду, включая старый ржавый будильник, имеющий обыкновение оглушительно звонить в самые неподходящие моменты, женскую кроссовку с левой ноги и газету британских коммунистов «Морнинг стар» от 12 января 1979 года. Не говоря уже о картах черной масти и загадочном словаре под названием «Diccionario Ecologico Luso-Japones».
Всю эту хренотень Сашок аккуратнейшим образом сложил в пакет «Moscow Duty Free», который и сжимал теперь крепко в левой руке, высматривая своего человека в телогрейке. Как бы то ни было, а Сашок торчал вот уже более получаса на вшивой пригородной станции под Лондоном, на которой фолкстонский и другие поезда дальнего следования никогда и не останавливаются даже, и постепенно укреплялся в мысли, что его — как это говорят теперь в России? — кинули, вот что.