— К вашей племяннице это не имеет никакого отношения. Разве трудно понять, что у меня могут быть свои причины? И я вовсе не отворачиваюсь от ваших проблем. Я сказал матери, чтобы она принимала вас на асьенде, сколько потребуется.
— Мне плохо на асьенде, — откровенно призналась Реджина. — К тому же мне надо в Англию. То, что ваша мать и сестры живут в праздности, еще не значит, что другие могут или хотят так жить. Я, например, люблю свою работу и не хочу ее потерять…
Рафаэль невольно сжал пальцами крест у себя под рубашкой.
— Не стоит печалиться, сеньорита. Все как-то уладится. — Он пошел вдоль берега.
Реджина с тоской посмотрела на Люси, которая на том берегу вскарабкалась на камень и опустила руки в воду.
— Боже, как бы я хотела никогда…
А чего она действительно хотела? Чтобы не было авиакатастрофы? О да, конечно! Никогда не приезжать сюда? Но тогда она не познакомилась бы с Рафаэлем Куэрасом. Нет, этого она не хотела бы. Но почему? Он явно избегает ее.
Радостный смех Люси оторвал ее от размышлений. Рафаэль уже был рядом с девочкой. Оба сидели на корточках на камне, и он показывал ей что-то под водой.
Реджина обхватила руками колени. Ее взгляд снова углубился в себя. Почему он не принимает ее? Почему так отстраненно держится с ней? Мог бы хотя бы обращаться повежливее!
Когда она в следующий раз взглянула в ту сторону, Рафаэль и Люси карабкались вверх по склону. Он подавал ей руку и подтягивал к себе. Оба беззаботно смеялись. В Реджине шевельнулась ревность. Она почувствовала себя бесконечно одинокой.
Медленно поднявшись, Ре джина побрела в другую сторону, стараясь не замечать счастливую парочку. Дорогу ей преградило — наполовину в воде — упавшее дерево. Балансируя, она пошла по нему. На тонкой верхушке присела, чтобы достать из воды красивый белый цветок. Но под ее тяжестью другой конец ствола поднялся, и Реджина плюхнулась в воду.
Отплевываясь, она вынырнула. Вода была приятно теплой, но плавать в одежде было не слишком удобно. Она сосредоточилась на том, чтобы удерживаться на поверхности, и погребла к берегу. Вдруг возле нее вынырнула кудлатая мокрая голова. От неожиданности Реджина чуть было опять не ушла под воду.
— Не бойтесь, я рядом! — отфыркиваясь, крикнул Рафаэль.
— Я сама…
Но он, не слушая, подхватил ее под грудь и, гребя одной рукой, мощными толчками поплыл к берегу. Достав ногами до дна, он взял ее на руки и понес по гравию к попонке. У Реджины закружилась голова, и она попыталась сомкнуть руки у него на шее. Но Рафаэль зашелся в приступе кашля и поставил ее на землю. Она бы упала, если бы он тут же не подхватил ее. Но теперь они упали оба. Рафаэль оказался сверху. Чтобы не придавить ее тяжестью своего тела, он быстро выкинул руки и навис над ней. Их взгляды встретились — глаза в глаза, выдавая овладевшие ими чувства. Реджина затаила дыхание. Через секунду он резко оттолкнулся и поднялся на ноги.
— Простите, сеньорита, — смешавшись, пробормотал он.
— Ни… ничего. — Реджина с трудом обретала дар речи. — Вы не сделали мне больно.
Рафаэль никак не мог оторвать взгляда от ее изумрудных глаз в обрамлении густых мокрых ресниц, от разрумянившихся щек, от мягких влажных губ. Реджина все еще чувствовала на себе его напрягшиеся от возбуждения мышцы. Ее тело охватил жар.
— Рафаэль, — простонала она.
В нем тут же произошла перемена.
— Идиот! — выругался он, сжав кулаки. — Вставайте, сеньорита. — Он поднялся на ноги и подал ей дрожащую руку. — Мы немедленно уезжаем!
Подбежала Люси, видевшая всю сцену издалека. Услышав последние слова Рафаэля, она заныла:
— Как уезжаем, дядя Рафаэль?! — Люси бросила презрительный взгляд на Реджину. — Разве она не может снять одежду и высушить ее на солнце? Уехать отсюда только потому, что эта… — она не решилась произнести грубое слово, — свалилась в воду?
Но с Реджины было довольно! У нее потемнело в глазах:
— Хватит, Люси! Может, ты не заметила, что твой… дон Рафаэль тоже насквозь мокрый?!
— Это потому, что он спасал тебя! — зло огрызнулась Люси.
— Никто меня не спасал! — Слова опережали друг друга. — Я прекрасно плаваю и в состоянии добраться до берега сама!
Она бросила негодующий взгляд на Рафаэля, который заставил ее испытать неимоверное блаженство и тут же холодно отрекся от этого. «Но хотя бы теперь ясно, что он не равнодушен к женщинам!» — промелькнуло в ее голове.