Тогда же возник цикл, близкий к историческим балладам,— песни о живущем «вне закона» веселом Робин Гуде, которого по справедливости можно назвать английским национальным героем.
Впервые мы встречаемся с его именем в поэме «Видение Петра Пахаря». В XV—XVI вв. оно фигурирует в хрониках как имя реально жившего человека. В XV в. даже ходила поговорка: «Многие люди болтают о Робин Гуде, но им не под силу натянуть его лук».
Упоминания в хрониках заставили некоторых исследователей XVIII—XIX вв. искать реального Робин Гуда, однако результаты их изысканий оказались сомнительными, так как хроники явно основывались на песнях. Совершенно неубедительной оказалась мифологическая теория, утверждающая, что Робин Гуд — это лесное божество. Однако в связи с этой теорией следует упомянуть о средневековых майских играх, в которых начиная с XV в. стал фигурировать Робин Гуд. Робин Гуда превратили таким образом в участника драматического действа, что служит еще одним доказательством его популярности [7].
Для нас существенно не то, жил ли в действительности Робин Гуд, а то, каким изобразила его фантазия английского народа. В Англии XII—XIV вв. браконьеров и так назывемых «outlaws» было очень много, и крестьяне относились к ним сочувственно, так как лесные стрелки вчера еще пахали землю, а в лес ушли от несправедливых притеснений. Сочувствие к ним выразилось в создании особой поэзии об outlaws, к которой принадлежат и баллады о Робин Гуде. В этих балладах социальная тема воплощена с наибольшей полнотой: благородный разбойник, защитник бедняков воюет с притеснителем-шерифом, надменным епископом и жадными монахами.
Большинство баллад о Робин Гуде создавалось в XIV—XV вв. Об этом свидетельствует не только приведенный фактический материал, запись некоторых баллад и талантливая компиляция, основанная на ранних балладах, «Маленькая жеста о Робин Гуде» (1495), не только то, что в них действуют монахи и соблюдается католический культ Мадонны (в XVI в. монастыри по приказу Генриха VIII были закрыты и английская церковь была реформирована), но и то, что они выражают общественную психологию наиболее активной части английского крестьянства — свободных фермеров-йоменов. XV век — это «золотой век» йоменов, век наибольшего их благосостояния и наибольшего их веса в английском обществе. Йомены-лучники помогли английскому королю Эдуарду III в 1346 г. разбить наголову шотландское войско, и «бедный йомен» Джон Коплэнд захватил в плен самого шотландского короля Давида Брюса. Событие это отражено в балладе «Дургамское поле», прославившей мужество и патриотизм английского крестьянства, сражающегося за «веселую Англию».
Какими же чертами наделило воображение народных поэтов своего героя? Прежде всего впервые в поэзии Европы феодальной эпохи эпическая идеализация распространилась на крестьянина (баллада о благородном происхождении Робин Гуда относится к числу поздних). Но эта идеализация особого свойства. Робин Гуд в отличие от героев «классического» эпоса сражается не с драконом, не с чужим племенем и не с врагами христианской веры, а с притеснителями народа — епископом и шерифом, сохраняя при этом уважение к своему королю. Все это черты реального outlaw из йоменов.
Иногда Робин Гуда сближают с куртуазным рыцарем, подчеркивая будто бы существующую генетическую связь между рыцарским романом и балладами. Но хотя Робин Гуд в известной мере и наделен чертами куртуазности, различие между ним и рыцарем коренное. Робин Гуд храбр, любит приключения, но, как мы уже говорили, сражается он не с вымышленными великанами и рыцарями, а с реальными фигурами сельской Англии. Робин Гуд щедр, но только по отношению к беднякам, честен, но только с теми, кого уважает, и не считает постыдным обманывать и грабить своих врагов, обижающих «добрых йоменов». Справедливость и свободолюбие, чувство собственного достоинства — вот те основные черты, которые воспевают в его образе баллады. Зеленый лес — символ вольной жизни, которой живет Робин Гуд и все его товарищи. Жизни, где царит дух справедливости и природного равенства людей.
Наиболее распространены в балладном жанре сюжеты любовные (мы имеем в виду те баллады, где любовная тема не принимает фантастической окраски). Сама по себе эта тема уже является свидетельством сильной лирической струи в балладной поэзии. Сюжеты любовных баллад разнообразны: есть баллады о несчастной любви и изредка о счастливой, баллады о ревности, о разлуке, о кровосмешении. Старые средневековые сюжеты обрабатываются по-новому, повествование получает особое лирическое освещение, образы героев меняются. В отличие от рыцарских романов герои любовных баллад не совершают подвигов во имя своей возлюбленной. Напротив, они большей частью оказываются беспомощными против роковых обстоятельств, мешающих их любви; активнее борются за свою любовь женщины, но и им зачастую не удается ее отстоять. В рыцарских романах героическое начало сильнее, и в этом смысле они ближе к эпосу, но, с другой стороны, они аналитичнее, рассудочнее, чем баллады, и в этом отношении предваряют прозу более позднего времени. В любовных балладах главное — не сила героического характера, а сила чувства, которое должно вызвать непосредственный отклик в душе слушателей. Такова, например, драматическая баллада о «Прекрасной Анни из Лох-Роян», которая заканчивается трагической гибелью героини, а в некоторых вариантах — обоих любовников. Несмотря на развернутую фабулу, лирическая эмоциональная окраска по существу важнее, чем само повествование. Основное внимание сосредоточено не на событиях, а на душевных переживаниях героев: бушующее море становится фоном, усиливающим лирическую настроенность баллады.
7
О балладах о Робин Гуде см.: М. Горький. Предисловие.— «Баллады о Робин Гуде» под ред. Н. Гумилева. Петроград, 1919; М. П. Алексеев. Указ. соч., стр. 224—230; М. М. Морозов. Баллады о Робин Гуде.— «Избранные статьи и переводы». М., ГИХЛ, 1954, стр. 285—290; О. Л. Мощанская. Баллады о Робин Гуде в советской критике и переводах.— «Ученые записки Горьковского госуд. университета», вып. 74, 1966.