Выбрать главу

— Хозяин! Хозяин!

Великан ступил на бобовый стебель, и стебель затрясся под его тяжестью.

Вот Джек спускается все ниже и ниже, а людоед за ним. А как добрался Джек до крыши своего дома, закричал:

— Мама! Мама! Неси топор, неси топор!

Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю, да так и застыла от ужаса: ведь наверху великан уже продырявил облака своими ножищами.

Наконец Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.

Людоед почувствовал, что стебель сильно качается, и остановился. «Что случилось?»— думает. Тут Джек как ударит топором еще раз — совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.

Джек показал матери золотую арфу, а потом они стали ее за деньги показывать, а еще золотые яйца продавать. А когда разбогатели, Джек женился на принцессе и зажил припеваючи.

Умная жена

(Ирландская сказка)
Перевод с английского на русский Натальи Шершевской

На протяжении всей истории Ирландии — длинной, бурной и удивительной — не было, мне думается, женщины, равной по уму жене Гоб-ан-Шора, кроме, пожалуй, одной, имя которой Сав, жены самого О'Доннела. Да, это была необыкновенная женщина. Про жену Гоба я вам расскажу позже, только б не забыть.

Сам О'Доннел, принц Донеголский, по-своему тоже был очень умен. Как-то раз на пасхальной неделе он принимал у себя при дворе именитого испанского гостя, и не хватило вдруг яблок. Он тотчас послал слугу в ближайшее аббатство, однако скупая братия ответила, что, увы, от старых запасов ничего не осталось и пока не поспеет новый урожай, яблок у них не будет.

Тогда О'Доннел приказал отправить монахам в подарок связку свечей. И посланец, который отнес их, вернулся обратно с корзиной чудеснейших яблок.

О'Доннел тут же сочинил на гэльском языке остроумное двустишие и отослал его с выражением своей благодарности в аббатство: мол, он потрясен открытием, что свечи помогают яблокам созревать раньше времени.

Да, только начали-то мы с вами говорить о его жене Сав, еще более умной, чем он. История о том, как он нашел ее, дочь бедняка из бедняков, и пленился ее мудростью, уже сама по себе превосходна, и, может быть, я поведаю вам ее, когда будет веселей у меня на душе. А сейчас я хочу рассказать вам, как Сав перехитрила своего любимого мужа.

Когда он впервые был пленен ее ясным умом и думал удивить эту босоногую девушку известием, что собирается на ней жениться и сделать ее хозяйкой своего сердца и своего дома, то удивляться пришлось ему самому, так как она наотрез ему отказала. Как только он успокоился, он спросил ее о причине такого безрассудства. И Сав ответила:

— Ослепленный любовью, вы сейчас не замечаете ни моего положения, ни моей бедности. Но придет день, когда, если я осмелюсь разгневать великого О'Доннела, он забудет, что я ничем не хуже его, если не лучше, и ввергнет меня снова в ту нищету, из какой поднял.

Клятвы О'Доннела, что этого никогда не случится, не поколебали ее. Он просил ее, и умолял, и преследовал день за днем, с понедельника до воскресенья, и опять день за днем, пока наконец Сав — подобно Сэлли Данлейви, когда та согласилась выйти замуж за большого и неуклюжего Мэнни Мак Граха, чтобы отделаться от него, — согласилась стать его женой.

Но она потребовала от О'Доннела клятвы, что если придет день — а он наверное придет, — когда О'Доннел пожалеет о совершенной им глупости, станет ее попрекать и прикажет убираться назад, ей разрешено будет забрать из его замка все, что она сама выберет и сумеет унести у себя на спине за три раза.

Счастливый О'Доннел громко смеялся, соглашаясь на это ее чудное условие.

Они поженились и были счастливы. У них рос уже сын, в котором оба души не чаяли. И в течение целых трех лет О'Доннел сдерживал свой буйный нрав и не обижал ту, которую нежно любил, хотя его частенько подмывало на это, когда ей удавалось, и весьма умело, расстроить вероломные планы этого самодержца.

Но однажды она зашла слишком уж далеко, и это позволило королевским придворным посмеяться над былым величием короля.