Саша усилием воли разжала зубы, опасаясь, что еще немного — и они вдавятся в десну по самую верхушку.
— Руководство поставило, — твердо сказала Саша и больше ничего объяснять не стала.
Поднялась, собрала сумку и двинулась к двери.
Но черноволосый ее обогнал, встал у прохода, протянул руку, упер в косяк и перекрыл путь к отступлению.
— Урок должна была провести… — он нахмурился припоминая. — Изабелла Юрьевна. Где она?
— Не смогла прийти. У нее уважительная причина.
Саше пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо — как она думала, твердым, непримиримым взглядом. Но взмокшая прядь упала ей на глаза, и взгляд, надо думать, вышел неубедительный, а слова прозвучали как жалкое оправдание.
— Вас поставила на замену директор центра Виола Ивановна?
Саша пожала плечами. Она похолодела, догадавшись, что Изабелле могут грозить неприятности.
Конечно, Изабелла сама на них напросилась. Но она ее подруга! Самая близкая! Она на нее рассчитывает!
— Я зайду к Виоле Ивановне и выясню, как она допустила, чтобы занятие проводил некомпетентный преподаватель. Вы вовсе не студентка иняза. Вы сказали неправду. А вот в то, что вы — официантка, — верю.
Он презрительно скривил губы. Саша вознегодовала. Этот тип из тех, что считает официантов халдеями, прислугой!
Навидалась она таких в кафе… Такие типы — обычно менеджеры среднего звена — вульгарно щелкают пальцами, когда подзывают официанта, заказ делают сквозь зубы, ни «пожалуйста» от них не дождешься, ни «спасибо». Чуть что — сразу говорят: «Считайте себя уволенной»!
Но к тем она привыкла — что с них взять… Но как же она этого черноволосого ненавидит и презирает!
Сейчас она ему все выскажет. Будет знать, как унижать ее перед славными старичками!
Однако вместо этого она залепетала:
— Пожалуйста, не надо ходить к Виоле Ивановне! Изабелла Юрьевна не виновата. Она и правда не смогла прийти! Я… сама вызвалась. Я старалась, честно!
И вдруг у нее из глаз бурно брызнули слезы, дыхание перехватило. Это было неожиданно — Саша редко плакала и редко терялась — но теперь она ревела, как в детстве. Со всхлипываниями, соплями, некрасиво оттопыривая нижнюю губу.
Это все потому, что я устала, твердила себе она, стараясь не рыдать в голос. Утром были пары в вузе, потом пришлось на три часа выйти в кафе подменить сменщицу… и подменить Изабеллу, и пережить стресс! Она опозорилась. По ее гордости прошлись асфальтовым катком.
Добро пожаловать, нервный срыв.
Черноволосый сделал такой звук, как будто подавился.
— Эй! — Сказал он. — Вы чего? Плакать вздумали?
Саша оттолкнула его руку и пулей помчалась вниз. В гардеробе сдернула с крючка куртку, переобуваться не стала — так и ринулась на улицу в балетках.
На улице было прохладно и серо. Накрапывал дождь. Но Саша его не чувствовала — лицо и так мокрое, и даже воротник блузки промок от слез!
Рядом завизжали тормоза автомобиля, отрывисто бибикнул гудок.
— Стой! — скомандовал ненавистный голос. — Ну-ка, садись!
Саша не остановилась. Тогда мерзкий тип вышел, схватил ее за руку и без церемоний затолкал в машину. Саша только и успела заметить, что машина большая, дорогая и черная.
--
6
Тип пристегнул ее ремнем — для этого ему пришлось перегнуться через Сашу и прижаться к ее груди твердым плечом.
Саша сидела неподвижно, с гордо задранным подбородком, но внутренне сжалась в тугую пружину.
— Возьми, — он сунул ей в руку бумажный носовой платок.
Саша платок проигнорировала и сказала:
— Нельзя так с людьми!
— Только так и надо, — холодно ответил черноволосый, насильно вкладывая ей платок в пальцы. — Некомпетентность и обман недопустимы. Ты сегодня была не лучше тех мошенников, которые выманивают у пожилых деньги на всякую ерунду. Они пришли учиться, узнавать новое. А им всучили учительницу с корявым английским детсадовского уровня. Вы с Изабеллой Юрьевной решили, что они старые маразматики и ничего не заметят? Все они заметили и поняли. И теперь будут думать, что им подсовывают что похуже.
Это она — «что похуже»! Саша зарыдала с новой силой и начала отстегивать ремень.
— Сиди смирно, — велел ей черноволосый. — Мы уже едем. Отвезу тебя домой. Куда тебе? Прямо или направо?
— Никуда! Я сама дойду!
— Как ты дойдешь, такая зареванная? — удивился черноволосый. — Значит, едем прямо. В конце концов, куда-нибудь приедем.
— Нет! Направо! Лесная 25, подъезд два!
— Вот это разговор, — удовлетворенно заметил он и послушно повернул направо.
Поездка продолжалась недолго, успокоиться Саша не успела.