Но Руз мог не только пошутить, но и взорваться, например — наброситься на судей с нецензурной бранью, а однажды во время торжественного обеда после матча со своим бывшим клубом Руз, услышав от болельщика оскорбительное высказывание в свой адрес — рванулся, выбил из-под обидчика стул и ударил по лицу, не поскупившись на силу (этим Руз в корне отличался от джентльмена Вивиана Вудворда, о котором — позже)…
Говорят, что быть гением — значит дать направление. По тропинкам, протоптанным Рузом, шли и Дэвид Бекхэм (который гламурен не менее чем футболен), и Лев Яшин (который чертовски далеко бросал мяч руками, делал акробатические сэйвы и далеко выходил из ворот для наведения порядка), и Эрик Кантона (который и плюнуть в болельщика мог, и ногами в физиономию прыгнуть на недобрую память). И если боги воскрешали мертвых, то Дик Руз воскрешал живых (полуживых) — замученных тяжелой монотонной работой (которую еще надо было найти) и невыносимыми бытовыми условиями существования. Придя на стадион, люди забывали о своем бремени, хотя бы на полтора часа расправляли плечи и поднимались над бесцветным и беспроглядным бытием, ведь на поле выходил принц голкиперов и начиналось фантастическое театрально-футбольное зрелище.
В то время во Франции уже лет десять существовал режиссерский театр, в котором всеми процессами руководил режиссер, вырабатывавший концепцию и расставлявший актеров на сцене. Футбол же еще не был тренерским. Команды в большинстве своем каким-то чудесным образом обходились без человека, который бы внедрял игровую модель и следил за дисциплиной на поле (даже список футболистов, выходивших в основном составе, тренеру, или, как его тогда называли, — секретарю клуба, спускали свыше; представьте, если бы сегодня главный тренер сборной России получал факс со стартовым составом за полчаса до начала матча от Совета Безопасности Российской Федерации). Зато Дику Рузу никто не мешал: он сам режиссировал свое представление и делал на поле что хотел. И это «что хотел» получалось у него на загляденье: Руз стал полубогом, героем британского времени. Бесстрашно, как и положено герою, бросался он на шедшего в атаку противника — только что не стрелял, благо винтовки в руках не было. Впрочем, и атакующие в долгу не оставались — за пять лет до войны нападающий «Ньюкасла», пытаясь выбить мяч из его рук, раздробил Рузу запястье.
Какой без запястья вратарь? Перчатки на полку? Нет, Руз держит удар и возвращается в футбол, где торжество и вдохновенье, казалось, только его и ждали… Но почтальон всегда звонит дважды: за два года до войны английская Футбольная Ассоциация, заваленная жалобами на манеру игры Дика Руза, корректирует правило игры голкиперов: отныне вратарям запрещалось играть руками вне своей штрафной площадки.
Рузу перекрывают кислород.
И Руз, понимая, что его футбольное время вышло, кладет на полку свои характерные белые перчатки.
Вернувшись к карьере врача (Руз был бактериологом), принц голкиперов переезжает в самый фешенебельный район Лондона, ведь, чтобы был в империи порядок, кумир должен жить в столице (вор — сидеть в тюрьме, а вождь — иметь доступ в темное время суток к самому красивому телу империи). Руз ходит в модном костюме, посещает престижные столичные клубы — всеми любимый и… неженатый! Парней тогда много холостых гуляло на улицах Британской империи, но самым востребованным женихом был конечно же он, Дик Руз, — а раз так, то мимо него просто не могла пройти, не задев, самая популярная и экстравагантная певица довоенной Англии. Их часто и раньше видели вместе — то Руз забредет на концерты несравненной Мэри Ллойд, то Несравненная окажется на стадионе, когда в Лондон пожалует «Сандерленд» и его голкипер будет творить на поле чудеса футбольно-эксцентрического жанра. Впрочем, прелестей брака Руз так и не изведал, поскольку певица всякий раз при встрече уже оказывалась замужем, правда — всякий раз неудачно: ее мужья поголовно спивались и в большинстве своем, напившись, самозабвенно дубасили Несравненную (видать, не пели Мэри в детстве русскую пророческую: «Когда будешь большая, отдадут тебя замуж — во деревню большую, во деревню чужую; мужики там дерутся, топорами секутся…»). Руз в эту ловушку не попал. Сделал правильный ход. Но зато угодил в другую…
Руз открывает свой гламурный бизнес «обед со звездой». Сначала с кумиром можно приятно отобедать, а потом послушать, как он рассказывает о пережитом. Гонорар Руза в ходе подобного шоу составлял 50 фунтов, а это означало, что за три часа непыльной работы в разговорном жанре Руз получал столько, сколько самый высокооплачиваемый футболист той прекрасной эпохи зарабатывал… за три месяца. Все дело было в установленной для английских футболистов максимальной зарплатной планке в 200 фунтов в год. 200 фунтов, конечно, соответствовали годовой зарплате декана Лондонского университета, но поверить сегодня в то, что величайший футболист эпохи получал 4 фунта (сто кружек пива в лондонском пабе) в неделю — просто невозможно. И тем не менее так оно и было, причем за превышением выплат тщательно следили компетентные органы Футбольной Ассоциации. А вот за Мэри Ллойд никто, кроме мужей, не следил, и за ту же неделю она зашибала 400 фунтов, то есть — в СТО РАЗ больше!