Выбрать главу

Не менее интересны связи Вордсворта и Кольриджа с их последователем и мемуаристом Томасом Де Квинси (1785–1859). Под впечатлением «Лирических баллад» он объявил себя учеником авторов и соединил в своем обширнейшем творчестве различные тенденции обоих. У Вордсворта он воспринял интерес к жизни в ее обыденных проявлениях, к прелестям семейного очага, к поэзии природы. Кольридж указал ему путь к немецкой идеалистической философии, к эстетике и художественной литературе Германии. Вместе с выступившим несколько позже Томасом Карлейлем Де Квинси стал одним из видных пропагандистов немецкого романтизма.

Нельзя забывать, однако, что он был моложе своих; учителей на 15 лет и продолжал развиваться гораздо» дольше, чем они. Он, в сущности, вступил в литературу после того, как они ее покинули. Быть может, именно» поэтому он лучше и объективнее мог оценить историческое значение Французской революции: «Это великое событие, — утверждал Де Квинси, — было взрывом гигантского вулкана, который разбросал свою лаву по всем царствам всех континентов, удобряя почву всех стран (почти также выражался Скотт. — Н. Д.), революционное движение неумолимо нарастает повсюду; от Милана до Астрахани бушуют ураганы, порожденные революцией» (QW, V, 254–255). Де Квинси упрекает Вордсворта в непонимании того, что террор был лишь эпизодом в истории революции.

Чувствуя неизбежность новых потрясений, Де Квинси (в этом он сходится со всеми романтиками старшего поколения, за исключением Хэзлитта), ожидал их с нескрываемым ужасом. Вслед за Вордсвортом и Кольриджем он противопоставлял переворотам социальным — душевные, плоды самосовершенствования и воздействия более высоких надвременных ценностей, преимущественно этических и эстетических. Вместе с тем, в отличие от Кольриджа и Вордсворта, он продолжал пытливо всматриваться в лицо родной страны и стремился постигнуть механизм новых для нее бедствий капитализма. Так возникает его книга «Логика политической экономии» (1844). Как и его друзья, Де Квинси — тори, противник политической активности и решительных реформ, но и он, несмотря на политический консерватизм, сострадал всем обездоленным, и, как Вордсворт, писал о них с сочувствием и уважением. Хотя реальные основы социальной несправедливости были ему, благодаря интересу к экономике, яснее, чем другим романтикам, они все же представлялись, ему, как и Кольриджу, отчасти в мистическом свете, словно за ними стояли непостижимые и страшные силы.

Так появляется эссе Де Квинси «Английская почтовая карета» (The English Mailcoach, 1849), где возникают чудовищные видения гибели, вселенских катастроф, граничащих со светопреставлением. Трагический характер имеет описание «Трех скорбящих» (Our Ladies of Sorrow, 1845), в образе которых предстают святые покровительницы плачущих, отщепенцев и безумных. Фантастическая сторона творчества Де Квинси очень близка Кольриджу и, по-видимому, в значительной степени вдохновлена им. Как автор «Кублы Хана», он описал свои внушенные опиумом сны и мечты.

Наибольшую известность приобрело первое сочинение Де Квинси «Признания английского опиомана» (Confessions of an English Opium Eater, 1821; вторая редакция — 1856). Фантастические, опиумом рожденные сновидения сменяют просто рассказанную историю о мучениях юноши, почти мальчика, в каменном лесу Лондона, где его от голодной смерти спасает существо такое же заброшенное и нищее, как он сам, — уличная девчонка. Де Квинси призывает «милость к падшим» и униженным судьбой. Сочетание бурной, почти патологической фантазии с повестью о делах житейских характерно для ученика Кольриджа и Вордсворта, как бы совместившего задачи, которые решали его наставники в «Лирических балладах».

Обе эти задачи поставлены и в очень поздних «Автобиографических очерках» Де Квинси (Autobiographical Sketches, 1853), где поражающие по силе образы жалких девочек, изгнанных из общества, и другие детские воспоминания воссозданы по законам воображения, подвергающего действительность чудотворной трансформации. В соответствии с этими задачами Де Квинси, как и старшие романтики, экспериментирует и создает особый тип «взволнованной прозы» (impassioned prose, по его собственной терминологии), которая словно призвана доказать мысль Кольриджа, что если не все, написанное стихом — поэзия, то и не все, написанное без размера и рифмы, — проза; она тоже может быть поэзией, когда подпадает под действие воображения.

Продолжателем и популяризатором идей Вордсворта и Кольриджа Де Квинси оказался и в своих теоретических статьях, например: «О стиле» (On Style, 1840), «О стуке в ворота в Макбете» (On the Knocking at the Gate in Macbeth, 1823). Ему удается внести новые и тонкие оттенки в романтическую эстетику, а главное — сделать ее открытия доступными все растущему числу читателей журналов, в которых он неутомимо сотрудничал.