Правда потом она узнала о его любовнице, и то что, он не хотел с ней разводиться лишь только потому что, не желал делить свое состояние. Ему было проще развлекаться на стороне, чем честно рассказать обо всем жене. И тогда Дженни захотела вернуть Роджера, ее не беспокоил тот факт, что он женат и у него двое детей, что от их лжи будут страдать все, но с ним было так хорошо, так легко. С ним она оживала, с ним ощущала радость и слабость, он дарил ей эти волшебные минуты, не требуя от нее решительных действий. Он любил ее, и впервые в жизни у нее кружилась голова от счастья.
₪
- М-Джейн, я разослала пригласительные, - Тина, ее высокая помощница в строгом бежевом костюме, прошла в кабинет Мери-Джейн, ее ореховые глаза радостно засияли, на лице появились милые ямочки, - я сказала фотографам, чтобы тебя снимали только портретами.
- Хорошо, - Мери-Джейн осмотрела зал, обычно в последние тридцать лет здесь проходили помпезные выставки, сегодня же они готовили презентацию ее книги. Поскольку творение было о проклятом Нью-Йорке, ее дружная команда решила украсить выставочные залы в чисто английском стиле, можно было заметить сдержанный английский консерватизм, панк, викторианство, и немного старины.
- Говорят, он еще здесь, - Тина дипломатично не стала называть имя Антонио.
- Конечно, у него же в Саатчи выставка, - отвлеченно ответила Мери-Джейн. Не смотря на свое положение она просто парила, в ней кипела жизнь, она, словно обрела легкость, освободилась от чего-то обременительного для нее. М-Джейн положила руку на округлый живот, развод ей дался тяжело, она ведь, как и Бетти, мечтала, что он вернется в семью, но сейчас она понимала насколько была глупа все это время.
- У них свадьба будет в октябре в Нью-Йорке, - она так надеялась, что эта Ребекка ему надоест, и он поймет, что всегда питал истинные чувства только к ней, но месяц назад все ее мечты разбились в прах. Пресса ежедневно обсуждала ее свадебное платье, их меню, ее кольцо, ресторан, что просто причиняло боль М-Джейн.
- Мне все равно, - прошептала она, еле сдерживая слезы. Написав первую книгу, она почти закончила вторую о ее любимом Лондоне и ее любви.
- М-Джейн, - Джулия тихо прошла в кабинет, - что с тобой?
- Ничего, мама, все хорошо, - на ее лице снова появилась улыбка. Родители с самого начала были против ее развода, против того, что она ничего не хотела говорить Антонио. Джулия постоянно твердила Джорджу – их дочь не переубедишь.
Через две недели Мери-Джейн облаченная в темно-синее платье в пол, драпировка тяжелой юбки слегла скрывала ее беременность, встречала гостей. С ее цветущего лица не сходила радостная улыбка, ей вручали огромные букеты цветов, подарки, журналисты хотели задавать ей вопросы, а критики разбирали стопку книг, обложку которой украшала фотография Джулии. На портрете М-Джейн выглядела слишком молодо: ее рыжие волосы, развивались на ветру, в зеленых глазах была насмешка. Она снова стала похожа на ту М-Джейн, которая не боялась ничего. Она не хотела думать о том, что будет завтра, она хотела спокойно дышать, наслаждаться своей скромной жизнью. Каждую минуту этого упоительного вечера она даже не думала об Антонио, не вспоминая о своей неудачной жизни в Нью-Йорке. Еще спустя неделю вышли хвалебные рецензии на ее книгу, а издательство попросило по скорей закончить вторую книгу. Ей всегда нравилось купаться в славе, обожании, в лицеи все боялись ее языка, в газетах где она работала недолюбливали ее за резкие слова. Теперь она снова была прежней.
Взяв в руки толстую книгу Мери-Джейн, Ребекка стала ее листать. То что бывшая жена Антонио плохо отзывалась об Нью-Йорк, не шло ей на пользу, очень много строчек выдавали ее состояние. Бекка усмехнулась, поставив книгу на место. Они с Антонио жили в его квартире, наслаждаясь обществом друг друга. Его родители восприняли его развод и предстоящую женитьбу в штыки, но вскоре смерились с его решением. Бекка сдружилась с Катиной и Габриелой, почти каждые выходные она каталась на лошадях вместе с Катиной, ужинала с Хуаном и Габриелой, а в будни занималась карьерой своего жениха. Однажды они с Антонио прогуливались по магазинам, Ребекка выбирала свадебные сервизы, Антонио подбирал изысканные скатерти.
- Антонио, брат, - Фредди Менори пожал руку ее жениху, - как у тебя дела?
- Свобода чертовски приятная штука, - смеясь ответил Антонио, - а как ты?
- Не могу отвязаться о своей стервы, - услышала Бекка, - Алик тянет время для нее.
- Понятно, кстати, познакомься. Это Ребекка Хаммонд, - Фредди поцеловал руку Бекки, та мило улыбнулась.
- Ну, а, это Беатрис Ротс, - Беатрис кивнула, прильнув к Фредди, - мы тоже поженимся, как Бетти даст развод.
- Рад, за тебя, - Антонио замолчал, - ты был на презентации Мери-Джейн?
- Нет, конечно. Они же сестры, если ты сволочь для одной, то и для другой, - изрек Фредди, - Гарри даже со мной не здоровается. А со своими парнями я просто не могу общаться, они все на ее стороне. Как так случилось, что и ты бросил семью?
- Просто так произошло, - Антонио пожал плечами, - я влюбился.
- Я тоже, - они оба рассмеялись, - приходи к нам на Стаффорд-Террас ужинать.
- Да, мы придем, - согласилась Бекка, - очень было приятно познакомиться.
- Нам тоже, - Беатрис мило улыбнулась, - мы ждем вас.
₪
Фредди открыл калитку Гарден-Флауверс, Бетти заходила в это время в дом. Был полдень, где же она была до этого? Он был зол на Алика, он под воздействием солистов Контрастов, которые во всем поддерживали Бетти, выпросил у судьи три месяца на примирение, чтобы за это время они успели все мирно уладить. Хотя на самом деле он просто добивался дополнительного времени для Бетти. Фредди был зол на всех, все кто знал очень хорошо Бетти, поддерживали ее, даже Мэри, которая ненавидела Бетти всеми фибрами своей души, намекнула ему, что из двух зол выбрала бы его жену. Фредди подумывал просто поучаствовать в Live Aid, и уйти из группы насовсем. Бетти впорхнула в спальню, он стоял на пороге, смотря, как она раздевается. Что же в ней изменилось? Она вся сияла, просто светилась, как богиня, как сказочная нимфа. Бетти надела шелковый изумрудный сарафан. Она крутилась пред зеркалом и замерла.
- Что ты здесь делаешь? – спросила она, как можно резче.
- Я хочу с тобой поговорить, - он вошел в спальню.
- Нам не о чем с тобой говорить, все разговоры с Аликом!
- Ты послушаешь меня хоть раз до конца? Может, спустишься со своего пьедестала и поговоришь со мной, - он оказался рядом с ней.
- Нет, тебе нет прощения, - она отвернулась от него, показывая ему свое пренебрежение.
- Бетти, да, я последний поддонок, но ради того, что у нас тобой было, давай решим все по-хорошему, - он старался быть ласковым с ней.
- У меня может, и было, на счет тебя не знаю. Я любила тебя, а ты предал меня, просто взял и предал, и ты хочешь, чтобы я хорошо относилась к тебе после всего, что ты сделал со мной, - ее губы дрожали, а голос почти переходил на рыдания.
- А сейчас, что ты чувствуешь ко мне?
- Только ненависть, это слишком сложно для меня, чтобы все забыть и все простить. Тебе всегда было плевать на меня, как и сейчас, уходи.
- Бетти…
- Нет, уходи, - он подошел к ней, прижимая к себе, и целуя в губы. Она забилась в его объятьях, как пойманная птаха, - Нет, - она дала ему пощечину, плюя ему в лицо. - Я ненавижу тебя, Менори. Все кончено, ты сам все закончил. Все кончено, ничего больше нет, и вот забери, - она дернула со всей силой цепочку с подвеской из двух букв «B». Цепочка порвалась, и Бетти швырнула ее на пол. Она выбежала из спальни.