- Я ненавижу вас! – крикнула она.
- Мария, подожди, - он успел одеться наспех, схватив ее за запястье.
- Нет! Нет! – она разжала его пальцы, - нет, я вас презираю! И себя тоже, что была так глупа.
- Что здесь происходит? – к ним вышла миссис Пекинс.
- Эта девица пришла ко мне и пыталась соблазнить меня, - ответил мистер Хонкис.
- Что? Да, он был только что на мисс Равен! – выпалила она.
- Да, она просто завидует моей красоте, - спокойно сказала мисс Равен, - грубиянка.
- Что? Между прочим, моя сестра кашляет кровью, и я пошла, кого-нибудь искать, - оправдалась Мария.
- Ну, да, а между делом пошла ко мне, - она никак этого не ожидала. Этот человек распалял ее в течение двух месяцев, а теперь говорил, что она шлюха. Чтобы не потерять остатки гордости и достоинства, она бросилась наверх к сестре.
Отец приехал вместе с матерью, чтобы забрать Анну домой, а Марию посадили под жесткий арест в комнате для наказаний, заставив ее переписывать Библию. Ее почти не кормили, только водой и черствым хлебом. Все эти ночи ее преследовал взгляд отца – холодный, уничтожающий, словно он мечтал ее придушить. Ее душа звала о помощи, и она прислала письмо брату.
Виктор,
Я не знаю с чего начать. Анна заболела. Но это не самое страшное, я… мне показалось, что я влюбилась в преподавателя, он соблазнял меня методично, а сам развлекался с другой. Я… все получилось, что я виновата. Я уже три недели сижу под арестом. Я… Боже, что мне делать. Я просто теряюсь, словно пропасть передо мной. Я готова наложить на себя руки от позора, только факт того, что самоубийц не хоронят, как всех, держит меня… Я…
Виктор, получив ее письмо перед самым Рождеством, решил, не смотря на все отговорки водителя отца заехать за Марией. Ее письмо привело его в смятение, оно было без подписи, и его сестра толком ничего не смогла объяснить. Артур предложил сразу не ехать домой, хотя Эдвард хотел, чтобы Рождество Мария провела под арестом. Они, с Артуром оставив Руфуса в машине, вбежали в приемную. Одна из строгих мистрис спросила кто они такие, но ни Артур, ни Виктор ничего не ответили.
- Мария, - звали они ее.
- Я здесь, - ее заперли на чердаке. Дверь была заперта. Артур огляделся, распахнул окна, залезая на черепичный карниз, он вынул кирпич из стены, выбивая маленькое окошко. Мария подошла к окну, и Артур аккуратно вытащил ее.
- Мы забираем тебя, - произнес Артур. Мария была слабая и бледная, она почти теряла сознание от слабости. Нэнси уже спустила вниз ее чемодан.
- Что вы делаете? – перед ними возникла миссис Пекинс, - что вы делаете?
- Лорд Хомс, - представился Виктор, - я хочу забрать мою сестру домой, пока вы не довели ее до голодной смерти.
- Вы не посмеете без указания вашего отца, - пролепетала миссис Пекинс, шокированная наглостью этих юношей.
- Посмеем.
Мария всю дорогу к Хомсбери спала, Виктор, не смотря на злостный взгляд матери, внес на руках сестру в дом. С того дня ни Каролина, ни Эдвард не почувствовали, что Виктору еще сильнее захотелось покинуть Хомсбери навсегда.
₪
Январь 1911
После пятнадцатилетия Виктора, они с Марией смогли спокойно говорить обо всем том, что произошло с ней. Они часто вечерами сидели вместе, он откармливал ее, часто воруя на кухне для нее розовое вино и сладкое. На ее лице появлялись краски, она оживала. Он не спрашивал ее, только предостерег, чтобы влюбляясь, она не теряла голову, и сохраняла свою гордость. Она заметила, как он изменился – стал еще мужественнее и решительнее. Ее брат превращался в мужчину, как она в женщину.
Каролина рассчитывала, что это отдалит их друг от друга, но время их сближало еще больше. Эдвард не мог гордиться дочерью, она была шлюхой, как она могла так низко пасть в его глазах? Только совсем недавно он поругался с женой из-за Марии, и тут эта новость, сбившая его с толку. Что же на самом деле произошло? Но этот вопрос недолго волновал его, его взбалмошной дочери предстоит еще один урок – человеческое пренебрежение и насмешки бывших подруг. Главное, что этот скандал не попал в свет и остался за стенами пансиона. Но больше всего его удивили Виктор и Артур, то, как они повели себя, абсолютно не укладывалось у него в голове, словно это были не четырнадцатилетние юноши, а взрослые мужчины. Их холоднокровием осталось только восхищаться. С Виктором он старался не общаться, его упрямый сын, у которого ломался голос, и который мужал, сам не желал обсуждать с отцом их с Марией будущее. Все запуталось, и Эдвард укрепился в мысли, Виктору нужно искать невесту, а Марии – жениха, чтобы охладить их пыл, и привязать к семье. Его поддерживала Каролина, ему давно следовало бы послушать ее, но он упорно отказывался верить ей многие годы, ее материнское сердце чувствовало, их старшие дети оказались теми самыми уродами из пословиц.
Десятилетие Руфуса отмечали, как всегда в семейном кругу. Мария связала шарф, зная, что его все равно забросят в дальний угол шкафа, а Виктор решил подарить книгу Артура Конан-Дойла, не смотря на то, что Руфус не очень-то увлекался чтением. Мать с отцом преподнесли счет в банке. Все шло тихо и спокойно, до того момента, как все сели за стол. Эдвард завел разговор о делах, и Виктор что-то резко ответил ему, этого никак не ожидал Эдвард, да и остальные. Они поругались, Виктор вышел из-за стола:
- Да и черт с ним, если ему не интересно, это не означает, что его не касается, - сказал Виктор, поднимая бокал розового вина.
₪
Июнь – июль 1911
Привезли арабских скакунов, чему дети были не сказаны рады. Лошади Хомсбери не отличались особой грацией красотой. Дезмонд любил своих скакунов, он покупал самых красивых и быстрых лошадей по всей стране, но его сын, испытывающий некоторый страх перед этими преданными животными, предпочитал ездить в экипаже, а его жена лишь иногда садилась в седло, но в последнее время она считала, что в ее возрасте это ребячество. Детям он запрещал скакать на лошадях, но сейчас ему было необходимо хоть как-то отвлечь всех от последних событий, в его доме в последние полгода не было покоя. Анна недавно выздоровела, и Каролина успокоилась. Руфус и Виктор жили в пансионе как кошка с собакой, и он вечно выслушивал жалобы от их учителей. Правда, Мария притихла, но из-за того, что все от нее отвернулись, она стала плохо учиться, что огорчало Эдварда.
Виктор и Мария, что были на улице, быстро метнулись в конюшне, посмотреть на скакунов. Марию привлек вороной конь, она потрепала его по гриве, и, погладив морду, конь фыркнул, отступая от нее. Она мягко посмотрела на него, протягивая к нему руки, конь недоверчиво подошел к ней.
- Ну, вот, Принц, - произнесла она.
- Он же не белый, - возразил отец, - и потом он для Виктора.
- Я возьму его себе! И Принц потому что, он холодный, как надменный англичанин. Мистер Сарс запрягите мне его, - скомандовала она, заворачивая вверх юбку, обнажая сапоги для верховой езды.
Девушка надела перчатки, и сама запрыгнула на лошадь, тихо выехав из конюшни, она поскакала по буковой аллеи от конюшни, что вела к дороге на Антрим. Пролетев через аллею, она свернула на изумрудное поле. Волосы свободно развевались на ветру, а с земли поднимался темный влажный запах земли. Доехав до леса, Мария, наконец, решила повернуть обратно. У конюшни ее ждали отец, Виктор и конюх. Она спрыгнула с лошади, счастливо кидаясь в объятья брата. Яркое дневное солнце слепило глаза, и она смежила веки, засмеявшись. Виктор обнимал ее совсем не по-детски, крепко схватив за талию, ее маленькая грудь плотно прижималась к его груди. Ее лицо запрокинулось, губы приоткрылись, Эдварду на мгновение показалось, что между ними есть страсть, но Мария ударила брата кулачком по плечу, он выпустил ее из кольца рук, и она почти упала бы, если бы ее не подхватил конюх.