Ни его взгляд, ни тон не содержали комплимента, совсем наоборот.
К этому времени Сара разъярилась не на шутку, и ей было необходимо найти врага, на которого можно обрушить свой гнев.
— Но, устроив этот грандиозный фейерверк в честь вашей победы, вы не оставили мне выбора, капитан, — сказала она язвительно. — Если так, я предпочитаю покинуть оккупированный врагом город. И, кстати, вас это совсем не касается. Я благодарна вам за оказанную помощь, но вас ждут дела: в городе, вероятно, есть еще здания, которые вы не уничтожили, и, следовательно, вам и вашим людям предстоит много работы.
Его лицо снова напряглось, а когда он отвечал, голос его дрожал.
— Согласен, мадам. Я умываю руки. Как вы правильно заметили, спасать невоспитанных и нарочито безответственных красавиц не входит в мои обязанности.
Слова задели ее за живое.
— Ах, невоспитанных! — повторила она в ярости.
— Да, невоспитанных. Но, проигнорировав все предупреждения и оставаясь здесь лицом к лицу с врагом, не собираетесь же вы сделать из себя еще и мученицу? Я достаточно перенес за сегодняшний день, и потому подвожу черту, хватит!
Даже упрямой Саре вдруг показалось верхом глупости стоять посреди горящего города и ссориться с абсолютно незнакомым человеком. Она подавила очередную вспышку гнева и потому смогла ответить ледяным тоном:
— Нет, мученицу я строить из себя не собираюсь, Однако смею вам напомнить: как бы я ни решила поступить, не ваше дело. Впрочем, у меня нет времени на бесплодные споры. Прошу вас, капитан, оставить меня.
Он и не пошевельнулся.
— Боже! Придай мне сил! — воскликнул он, обращаясь к небесам. — Ответьте всего на один вопрос, мадам. Если не секрет, куда вы направляетесь? Может, вы не осознаете, что город окружен британскими войсками, окрестности переполнены испуганными и отчаявшимися мужчинами, которые, не раздумывая, убьют вас, в крайнем случае, просто отнимут вашу лошадь и повозку.
Известия не обрадовали ее: она надеялась, что столицу поджег небольшой отряд британцев, а основные силы находятся еще далеко. Но она решила не поддаваться страху и ответила с насмешкой:
— Вы пытаетесь уверить меня, будто британские солдаты нападают на беспомощных женщин, а не только сжигают покоренные города?
Капитану казалось, что он контролирует свое поведение, и потому он не мог даже представить, как резко у него напряглись скулы. Мгновение спустя он резко парировал:
— Я говорю об американских солдатах, мадам! Сегодня днем ваши войска потерпели сокрушительное поражение. Многие ранены, многие попросту напуганы. Они разбрелись кто куда.
Это было еще более неутешительным известием, хотя, безусловно, она о многом уже догадывалась сама.
— Я не боюсь собственных солдат, — настаивала она упрямо.
— Вы не боитесь собственных солдат, — произнес он глухо, — а следовало бы. Вам не хватает жизненного опыта.
Некоторое время он боролся с собой, и упорная борьба отражалась у него на лице. Наконец он удивил ее еще больше, жестко сказав:
— Как бы мне ни хотелось, я не могу бросить вас на произвол судьбы! Я достаточно перенес за сегодняшний день, чтобы еще и вы были у меня на совести. Если вы твердо намерены пуститься в это рискованное и безрассудное путешествие, я, по крайней мере, проведу вас через наши позиции. А потом действуйте самостоятельно. Я не располагаю ни временем, ни ангельским терпением, чтобы оберегать двух малознакомых женщин от последствий их собственной глупости.
Ее характер и неукротимая гордость подталкивали ее с презрением отвергнуть его нелицеприятное предложение. Но это предложение значительно повышало шансы пробраться через британские позиции, — такую необходимость она и предвидеть не могла. Да, пожалуй, без него ей не обойтись!
Кроме того, следовало подумать и о Десси. Казалось, мир за последние несколько часов сошел с ума, но, тщательно взвесив «за» и «против», Сара была вынуждена согласиться: не принять неожиданную помощь чрезвычайно глупо, кто бы и как бы ее ни предлагал. Человек, напавший на нее, наверняка рыскал неподалеку, и воспоминание заставляло ее содрогаться, — эти мерзкие руки, ощупывающие ее тело, это горячее дыхание на щеке. Но если бандит и убрался, капитан все-таки прав — толпы насильников и грабителей запросто могли укрыться в пышущей жаром темноте, не говоря уже о «победоносных» британских солдатах.