В его голосе звучала вполне понятная горечь.
— А вы были… вы успели принять участие в битве при Ватерлоо? — спросила она, вспоминая страшные месяцы после побега Наполеона, когда она не знала, жив ли капитан или убит.
Он двусмысленно улыбнулся.
— Да. Более кровавого побоища не было в истории человечества. И все же я выбрался оттуда без единой царапины. Я-то получил ранение в значительно менее благородных обстоятельствах, как вам известно. Мои друзья вдоволь над этим посмеялись!
Она понимала его лучше, чем ему казалось, и, несмотря на легкомысленный тон, угадала, как глубоко ранена era гордость, как были ему неприятны эти шутки. Ее собственный недолгий военный опыт, который она не могла вспомнить без содрогания, очень переменил ее, и она догадалась, сколь многое пришлось ему вынести под Новым Орлеаном, не говоря уже о Ватерлоо. Теперь, присмотревшись к нему поближе, она видела, что, хотя его очаровательная улыбка была прежней, лицо его стало старше и суровее.
— Но теперь вы в отставке? — спросила она. — Я вижу, вы не в форме.
— Я вышел в отставку в конце сентября, вернувшись в Англию. Вы же знаете, служба в армии в мирное время никогда меня не привлекала.
— А что с капитаном Ферриби? — неторопливо спросила она и по изменившемуся выражению его лица поняла, каков будет ответ.
— Он убит под Новым Орлеаном, — с сожалением ответил он.
Эта новость неожиданно сильно расстроила ее.
— О нет, он был еще так молод! — взмолилась она.
Он положил свою теплую руку на ее холодную кисть.
— Простите, я не должен был вам этого говорить, — быстро произнес он.
С усилием отбросив непрошеные воспоминания, она тихонько высвободила руку.
— Столько смертей… столько ужасов, — с трудом сказала она. — А теперь мы с вами сидим в гостиной и ведем светскую беседу. Не знаю, как можно к этому привыкнуть.
— Не думайте об этом больше. — После некоторого колебания он наконец заговорил: — Здесь не место для подобного разговора, но я ведь уже сказал, что часто думал о вас. Мы расстались так… поспешно, и я часто сожалел, что не успел тогда сказать вам очень многое. А теперь вы здесь, но я по-прежнему не могу высказать все, мне не хватает слов. Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти мою, и я ваш вечный должник.
Она стремительно повернулась, желая остановить его.
— Не говорите так, не надо! У нас обоих есть причины для благодарности, и мы ничем не обязаны друг другу. — Она робко заглянула в его глаза и спросила: — А ваша память так и не восстановилась… до конца?
— Нет, — с горечью ответил он. — Хотя, увидев вас, я испытал странное чувство, как будто перенесся на мгновение в ту маленькую гостиницу. Врачи уверили меня, что так бывает при случаях временной потери памяти. Воспоминания об этом отрезке времени могут вернуться внезапно, как случилось с большей частью памяти, а могут не вернуться никогда. Я напрягаю мозг снова и снова, но не помню ничего с того момента, как получил удар по голове, и до того, как проснулся и обнаружил в комнате солдат с мушкетами. Я вижу, вы не хотите слушать слова благодарности и считаете, что любая женщина вела бы себя точно также на вашем месте. Уверяю вас, вы ошибаетесь! Я не встречал женщины более отважной, чем вы, и я никогда не забуду вас, мисс Сара Мак…
Тут он прервал свою речь и через секунду заметил с кривой улыбкой:
— Да, я забыл. Похоже, вас можно поздравить. Вы теперь замужем, как я понял.
Она резко встала и, отчаянно боясь покраснеть, пролепетала:
— Что?.. О да, я замужем.
— Надеюсь, не за тем унылым помощником вашего отца.
— Нет. Я вышла за друга своего детства.
— Ах вот как. Того самого, который изображал британца в ваших играх? Я помню. Он… приехал с вами? Мне бы хотелось познакомиться с ним.
— Нет. Он… не мог приехать, — принужденно ответила она и поспешила в свою очередь спросить: — А где, кстати, ваша жена? Она здесь? Она, должно быть, счастлива, что вы наконец дома.
Он изумленно уставился на нее.
— Моя жена? — повторил он. — Боже милосердный, я не женат! Что заставило вас так думать?
Сердце у нее оборвалось, комната поплыла перед глазами. Теперь уже она взирала на него с изумлением и растущим ужасом.
— Т-то есть как? — запинаясь выговорила она. — Конечно же вы женаты! Вы сами мне сказали.
Он осторожно потряс головой.
— Вероятно, я бредил.
Она невидяще посмотрела на него и настойчиво повторила:
— Нет, женаты! Не могла же я это выдумать? Вы даже однажды назвали меня ее именем… Лизетт.