Свет погас, горела только одна лампочка на потолке, затем и ее свет стал тусклым и она одна продолжала светить неярким желтым светом. Пьят уже привык к этому, он попытался заснуть, в груди опять появилась резкая боль, он был уверен, что у него рак легких.
Засыпая, он уже начал кивать головой, но звуки из гроба разбудили его. Интонация голоса изменилась, казалось, что он о чем-то предупреждает. Он становился все требовательнее. Пьят вытянул ногу и стукнул по гробу:
— Заткнись. Ты мне надоел.
Но настойчивые звуки не прекращались. Пьят поднялся и, спотыкнувшись, подошел к гробу с намерением открыть крышку и засунуть ему в рот какой-нибудь кляп. Поезд тронулся. Он упал. Потер ушибленное место. Лег и закрыл глаза.
Рассвело.
Машина марки «морган» зеленого цвета, выпущенная еще в декадентский период Плюс 8, быстро промчалась мимо, проехав вдоль поезда, который наконец прибыл на почти безлюдную станцию Кингс-Кросс. Какое-то время машина ехала вдоль поезда, потом свернула с платформы и, проехав через зал, в котором находились кассы, через входную дверь съехала вниз по ступенькам на улицу. Полковник наблюдал за машиной через щелку, ему было плохо видно, но он был уверен, что зеленый «морган» имеет к нему непосредственное отношение. До него дошел сильный запах, напоминающий запах сваренных вкрутую яиц. Он побарабанил пальцами по стене вагона и опять прижался к щелке.
Он ожидал, что на станции будет полно народу, и собирался затеряться в толпе. Но там не оказалось ни одного человека, казалось, что всех людей эвакуировали со станции. Может, это засада? Или воздушный налет?
Локомотив выпустил большую струю пара, и поезд остановился.
Пьят вспомнил, что он без оружия. Если он вылезет сейчас из поезда, то его могут застрелить? Неизвестно, где прячутся снайперы?
Он снял засов с раздвигающейся вагонной двери и открыл ее. Он ждал, когда начнут выходить другие пассажиры. Через несколько секунд стало ясно, что других пассажиров просто нет. В противоположных концах станции раздавались тихие, не вызывающие опасения звуки. Стук. Веселое гудение свистка. Глухой удар. Затем тишина. Он увидел, как кочегар, машинист и охранник с инструментами в руках вышли из поезда и, перепрыгнув через ограждение, направились к главному выходу. На них была форма железнодорожников, фуражки были лихо сдвинуты почти на затылок. Все трое были немолоды, невысокого роста и некрасивы. Они медленно шли, разговаривая между собой, потом повернули за угол и скрылись из виду. Пьят почувствовал себя брошенным. Пар еще не рассеялся, он стелился под поездом и медленно плыл по платформе. Пьят втянул в себя дымный воздух — в этот момент он был похож на гончую, вынюхивающую лисицу. В высоком закопченном здании станции стояла тишина, и только немного солнечного света проникало через грязный стеклянный купол.
Несколько птиц запели под железной крышей, так как уже совсем рассвело.
Пьят поежился от холода и вышел. В конце платформы стояла небольшая тележка носильщика. Пьят повез ее вдоль платформы мимо бронированного поезда. Колеса тележки скрипели и скрежетали. Он чуть было не потерял сознание. Он устало оглянулся вокруг. Вдоль платформы стояли молчаливые, никем не охраняемые поезда. Огромных размеров черно-зеленые локомотивы с видавшими виды стальными бамперами стояли у глухих стен. Они были похожи на застывших неподвижно чудовищ, которые остановились, неожиданно пораженные мыслью, что это путешествие было для них последним. Их как бы заставили впасть в спячку, может быть для того, чтобы, стоя здесь, они проржавели и обросли грязью.
Пьят поставил тяжелый гроб на тележку. Гроб с силой ударился об нее, и из гроба раздался звук, напоминающий мяуканье. Пьят взялся за ручки тележки обеими руками. Поднапрягся и сдвинул ее с места. С некоторым усилием он повез ее по асфальту. Колеса скрипели и постанывали. В грязной белой военной форме его можно было принять за носильщика, который таинственным образом переместился сюда со станции одной из тропических стран — может, из Индии. Как он и предполагал, его одежда бросалась в глаза. Ему с трудом удалось протиснуться с тележкой через дверь, у которой обычно проверяли билеты, пересек огороженное барьером пространство и наконец вышел с территории вокзала. Казалось, что в городе вообще никто не живет. Центр ли это Лондона? Какой день? Вторник? Утро? Пьят взглянул на спокойное небо. Самолетов не было. Дирижаблей тоже. Бомбы не падали. Утреннее солнце было ярким и теплым. Он немного успокоился.
Потрепанный бледно-лиловый фургон, запряженный лошадьми, но без кучера, стоял на обочине рядом с выходом из вокзала. Машина «моргай» исчезла, кроме фургона не было видно больше никаких средств передвижения. Кучера также нигде не было видно. Пьят решил наплевать на кучера. Последние силы он потратил на то, чтобы погрузить гроб в фургон, затем сам сел в него. Натянул поводья, костлявая кляча подняла голову. Он стегнул ее хлыстом и прикрикнул на нее. Только после этого она тронулась.