Посланник опаздывал. Принц Лобкович вытащил из кармана фрака свернутый в трубочку номер «Юмориста» («Типично британский журнал, но вовсе не старомодный») и стал внимательно изучать его, держа его так, чтобы была видна обложка журнала с изображением собаки Бонзо. Определенный номер определенного журнала был оговорен заранее. Принцу Лобковичу нравился журнал «Юморист». Он погрузился в чтение, непроизвольно улыбаясь напечатанным в нем шуткам.
Некоторое время спустя мужчина средних лет с аристократической внешностью и военной выправкой налетел на Лобковича и притворился, что узнал его. Говоря по-английски с легким акцентом, он радостно воскликнул:
— Бог мой! Да ведь это же ты, старина Генри!
Лобкович притворился удивленным и сказал:
— Неужели это ты, Джордж?
— Да, конечно. Как здорово, что мы встретились.
Лобкович нахмурился, пытаясь вспомнить дальнейшие слова. Он неохотно скрутил журнал и положил в карман, журнал сильно выпирал из кармана.
— Пойдем выпьем, старина. — Лобкович похлопал мужчину по плечу. — Нам есть о чем поговорить.
— Да, конечно!
Они перешли улицу и вошли в парк Святого Джеймса, в котором были десятки аттракционов, и на каждом из них звучала своя музыка. Мужчина негромко сказал:
— Я — полковник Пьят, меня прислало наше посольство.
— А я — Принц Лобкович, представляю эмигрантов. Надеюсь, наша встреча окажется плодотворной.
— Я тоже надеюсь на это. — Они дошли до аттракционов, расположенных вокруг озера. Ленты, флаги, раскрашенные холсты, медь и сталь, ярко нарисованные деревья — все двигалось по кругу, вверх и вниз, а люди визжали, громко смеялись и хихикали.
Пьят остановился у палатки, около которой сидела несчастная на вид обезьянка, рядом стоял ее хозяин — старый итальянец, на голове у него был цилиндр. Итальянец широко улыбнулся и предложил Пьяту купить мороженое. Пьят остановился, протянул руку и нежно погладил обезьянку. Он отрицательно покачал головой и двинулся дальше, отказываясь от мороженого.
— Мороженое! — закричал итальянец, как будто Пьят забыл купить его. — Мороженое!
Одетый во фрак и с цилиндром на голове, Пьят с величественным видом пошел дальше.
— Мороженое? — спросил итальянец Лобковича, который шел на два шага позади Пьята. Лобкович отрицательно покачал головой. Не оборачиваясь, Пьят спросил:
— Есть какие-нибудь новости о Корнелиусе?
— Вы имеете в виду Джеремиа?
— Да.
— Никаких. Такое впечатление, что он исчез окончательно.
— Ну, может это и к лучшему. А вы как считаете?
— Его умение проникать в суть вещей очень полезна.
— Но он также обладает способностью расстраивать все дела. А нам накануне большой встречи это совсем не нужно.
— Согласен.
Они шли под низко висящими ветками ив, под которыми прогуливались молоденькие сильно накрашенные проститутки, мимо каруселей, качелей, американских горок. В парке было много людей.
— Этим крестьянам очень весело, — Пьят хотел произнести это с иронией, но ему это не удалось. — Боже! Эти люди обречены, но они все еще веселятся.
— Вы учились в Итоне? Я тоже, — сказал Лобкович и улыбнулся развязной девице, смотревшей на него. — Вам не нравятся аттракционы?
— Я практически никогда их не видел. Только однажды в Финляндии. Там еще были цыгане. Да. Около Рувениеми, насколько я помню. Весной. Сам я не катался. И еще я запомнил, как цыганка разбила весенний лед и полоскала в реке белье. Там были очень похожие аттракционы, хотя, пожалуй, было меньше металла и дерева. Все было также ярко раскрашено. — Полковник Пьят улыбнулся.
— Когда вы в последний раз были в Финляндии? — Лобкович нагнулся и прошел под веревкой, при помощи которой была натянута одна из палаток. Он глубоко вдохнул в себя воздух с запахами машинного масла, гари и навоза.
Полковник Пьят повел плечами и сделал неопределенный жест рукой.