Год пролетел, и в начале июня, когда курс обучения был завершен, дети писали отчетные тесты и разъезжались на каникулы, школа закрывалась, а преподаватели, не задействованные в летнем языковом лагере, порхали по коридорам, словно бабочки, радуясь скорому трёхмесячному отпуску, пришло время сдавать книги. Сгрузив все учебники и диски в огромную сумку, с которой челноки мотались по поездам в девяностых, я, наконец, явилась на последнюю в этом году личную встречу с директором для получения зарплаты. В офисе я вывалила комплекты на стойку администратора, вспомнив, что именно она и выдавала мне их в сентябре. Но мои громкие заявления, что я обращалась с ними аккуратно, и на них нет ни единой царапины, так что я полностью готова сдать их обратно, не произвели на нее должного впечатления. Администратор потупила глаза и тихо, но настойчиво прощебетала:
– Сначала зайдите на разговор к директору.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как сгрести все обратно в пакет и направиться на очную ставку с начальством. После рутинной росписи в зарплатной ведомости и дежурных вопросов о планах на лето, я упомянула, что принесла все учебники для возврата.
– Ах, хорошо, – кивнула мне директор. – Давайте сделаем так: половину вы выкупите, а еще пять оставьте администратору.
Недоумевая, я задала, как мне казалось, резонный вопрос:
– Зачем же мне выкупать комплекты в конце учебного года, если в сентябре все мои группы переходят на следующий уровень, и эти книги мне больше в жизни не пригодятся?
– Так вы же пользовались ими весь год!
– Да, но ведь я обращалась с ними аккуратно, можно сказать, пылинки с них сдувала! К тому же я брала их не для себя, а для работы в этом самом центре. Разве школа не должна обеспечивать учителей пособиями бесплатно?
Но все мои доводы потонули в пучинах зловещей Тетради грехов.
Это была обычная толстая тетрадь в клетку на 96 листов. На каждом ее развороте сверху каллиграфическим почерком директора были выведены фамилия, имя, отчество преподавателя, а ниже шел список его «грехов». Нет, не в смысле неправедных жизненных поступков, а в смысле всего того, за что с его зарплаты вычиталась пара сотен, ну или пара тысяч живых рублей. Под моей фамилией ровным столбиком шли надписи:
– 3500 за учебники;
– 2500 за корпоратив;
– 2000 переобучение;
– 250 подарок бухгалтеру на рождение внука;
– 400…
– 300…
Цифры пробегали перед глазами, складываясь в ощутимую печаль в моем сердце.
Итак, пять комплектов учебных пособий по тысяче двести за штуку обошлись мне в шесть тысяч рублей. Но тут директор делала ход конем. Не в силах смотреть на то, как ограбленный ее ловкими, на зависть любому щипачу, руками преподаватель вздыхает и про себя тихонько ругается непечатными словами, она заливалась соловьем:
– Да не переживайте вы так, Алиса Дмитриевна! Я дам вам рассрочку. Скажем, разобьем пополам. Вычтем три тысячи рублей за май, а остальные три перенесем на сентябрь.
Кабинет я покидала с пятью комплектами макулатуры под мышкой и сильно урезанной зарплатой. Честное слово, впервые в моем воспаленном от гнева сознании пронеслась мысль о том, что уж лучше бы я не сдерживала себя и весь год чиркала на полях и пририсовывала усики Елизавете Второй.
Уже уволившись, я осознала всю логику происходящего. В современном понимании школа занималась оказанием образовательных услуг, и ее стоило рассматривать с точки зрения бизнеса. Директор, как и всякий бизнесмен, просто пыталась отхватить кусок, да пожирнее. А при каждой такой языковой школе, как правило, имелся магазин, где продавались всяческие пособия, рабочие тетради и книги в оригинале и в адаптации. Директор успешно продавала учебники всем тем, кто записывался к ней на курсы, а в конце года заставляла педагогов выкупать уже ненужные им комплекты, чтобы увеличить прибыль с продаж. Штат школы насчитывал около полусотни преподавателей, и если каждый из них покупал по пять учебников ценой в полторы тысячи, легко посчитать, сколько дополнительного дохода шло в её карман. Стоило ли все это испорченного мнения самих педагогов о школе? Ну, так ведь деньги не пахнут.
Глава 3. Книжный идол
Свежей типографской краской здесь пахли только учебники, на которые все буквально молились. Они представляли собой нечто вроде драгоценнейших идолов, с которых полагалось сдувать пылинки, оборачивать их лощеные глянцевые бока в обложки и ни при каких обстоятельствах не сметь посягнуть на их чистоту. Нет, все это не было приступом массовой шизофрении. Все дело в том, что школа отказывалась выделять педагогам так называемые «рабочие комплекты». Экземпляры, выданные учителю, по прошествии учебного года поступали обратно в продажу. Им полагалось быть в идеальном состоянии, чтобы свежезаписавшийся на языковые курсы студент не заподозрил, что за его деньги ему подсунули комплект, уже бывший в употреблении. Самый цирк обычно начинался, когда такой новый ученик приходил в группу на пробное занятие. С придыханием, администратор выносила на вытянутых руках блестящий комплект учебников, который торжественно их рук в руки передавала…мне, как преподавателю, и робко напоминала: