“I know, I know! What are we to do now, Rudolf?”
I put my arm round her and held her up while I said:
“I am going away tonight.”
“Ah, no, no!” she cried. “Not tonight!”
“I must go tonight, before more people have seen me. And how would you have me stay, sweetheart, except —?”
“If I could come with you!” she whispered very low.
“My God!” said I roughly, “don’t talk about that!” and I thrust her a little back from me.
“Why not? I love you. You are as good a gentleman as the King!”
Then I was false to all that I should have held by. For I caught her in my arms and prayed her, in words that I will not write, to come with me, daring all Ruritania to take her from me. And for a while she listened, with wondering, dazzled eyes. But as her eyes looked on me, I grew ashamed, and my voice died away in broken murmurs and stammerings, and at last I was silent.
She drew herself away from me and stood against the wall (она отстранилась: «увела себя прочь» от меня и встала у стены; to draw – тащить, тянуть; to draw away – уводить; against – против /указ. на противоположное направление или положение/; о, об, на, к и др. /указ. на опору, фон, препятствие/), while I sat on the edge of the sofa (а я присел на край дивана), trembling in every limb, knowing what I had done (дрожа всем телом: «каждым членом», понимая, что я сделал) – loathing it, obstinate not to undo it (презирая /себя за/ это, не желая забрать свои слова назад; to loathe – чувствовать отвращение, ненавидеть; obstinate – настойчивый, упрямый; to undo – аннулировать, отменять). So we rested a long time (так мы оставались долгое время; to rest – отдыхать; продолжать находиться в каком-л. состоянии).
“I am mad!” I said sullenly (я сумасшедший, – сказал я угрюмо).
“I love your madness, dear,” she answered (я люблю твое сумасшествие, дорогой, – ответила она).
Her face was away from me (ее лицо было /направлено/ прочь от меня = она, отвернувшись, смотрела в сторону), but I caught the sparkle of a tear on her cheek (но я заметил, как на ее щеке блеснула слезинка; to catch – ловить, поймать; уловить, увидеть /мельком/; sparkle – искорка; блеск, сверкание). I clutched the sofa with my hand and held myself there (я схватился рукой за диван и /пытался/ сдержаться: «и держал себя там»).
“Is love the only thing?” she asked, in low, sweet tones (разве любовь это единственное, что /у нас/ есть? – спросила она тихим мелодичным голосом; thing – вещь, предмет; что-л. очень нужное, важное; sweet – сладкий; благозвучный /о голосе/) that seemed to bring a calm even to my wrung heart (который, казалось, вселял покой даже в мое измученное сердце; to wring – скручивать; терзать, мучить). “If love were the only thing, I would follow you (если бы существовала только любовь, я бы пошла за тобой) – in rags, if need be – to the world’s end (в лохмотьях, если нужно – на край света); for you hold my heart in the hollow of your hand (потому что ты держишь мое сердце в своих ладонях; hollow – пустота; углубление, полость)! But is love the only thing (но разве существует только любовь)?”
I made no answer (я не ответил). It gives me shame now to think that I would not help her (теперь мне стыдно думать, что я не поддержал ее).
She came near me and laid her hand on my shoulder (она приблизилась и положила руку мне на плечо). I put my hand up and held hers (я взял ее руку в свою: «я поднял свою руку и удерживал ее»; to hold).
She drew herself away from me and stood against the wall, while I sat on the edge of the sofa, trembling in every limb, knowing what I had done – loathing it, obstinate not to undo it. So we rested a long time.
“I am mad!” I said sullenly.
“I love your madness, dear,” she answered.
Her face was away from me, but I caught the sparkle of a tear on her cheek. I clutched the sofa with my hand and held myself there.
“Is love the only thing?” she asked, in low, sweet tones that seemed to bring a calm even to my wrung heart. “If love were the only thing, I would follow you – in rags, if need be – to the world’s end; for you hold my heart in the hollow of your hand! But is love the only thing?”
I made no answer. It gives me shame now to think that I would not help her.
She came near me and laid her hand on my shoulder. I put my hand up and held hers.
“I know people write and talk as if it were (я знаю, многие пишут и говорят, будто так оно и есть). Perhaps, for some, Fate lets it be (возможно, к кому-то судьба благосклонна: «для некоторых судьба позволяет быть этому»). Ah, if I were one of them (ах, если бы я была одной из них)! But if love had been the only thing (но если бы существовала только любовь), you would have let the King die in his cell (ты позволил бы королю умереть в своей темнице).”
I kissed her hand (я поцеловал ей руку).