4. Заговор и вмешательство в ведение предприятия (Conspiracy and interference with business). Это не вполне ясное и неточно очерченное правонарушение, сущность которого вызывает много сомнений. Мы уже обсудили природу заговора (conspiracy) как уголовного преступления, так что здесь надо только добавить, что исторически доктрина о заговоре как гражданском правонарушении вытекла из попытки ограничить деятельность трэд-юнионов, после того как закон 1871 г. установил, что эта деятельность более не создает виновности членов трэд-юнионов в заговоре, как уголовном преступлении. В знаменитом решении Палаты лордов содержится важная оговорка, определяющая, что понятие заговора не может быть использовано для препятствия законной борьбе трэд-юнионов; однако, эта оговорка не дала определения важному слову «законная». Тем не менее иск из заговора был с большим успехом применен с целью приостановить «бойкот» непопулярных нанимателей со стороны трэд-юнионов. Когда Акт о трудовых конфликтах 1906 г. (Trade Disputes Act 1906) отменил такое применение этой доктрины, то иски из заговора, как гражданского правонарушения, почти исчезли из практики судов. Однако, ввиду того, что применение Акта о трудовых конфликтах ограничено, остается в силе общая доктрина, гласящая, что в случае, если двое или более лиц вступают в заговор с целью причинения ущерба другому лицу, особенно в отношении его промысла или предприятия, и ущерб оказывается причиненным, то пострадавший имеет право иска из заговора, как гражданского правонарушения, против участников заговора, однако только тогда, когда последние не защищены Актом о трудовых конфликтах. Интересную попытку применения этой несколько неопределенной доктрины представляет Акт об аукционах 1927 г. (Auctions Act 1927), который стремится предотвратить так называемые Knock-outs, т. е. секретные соглашения между участниками аукциона о том, чтобы не конкурировать друг с другом для того, чтобы цена какого-либо предмета оказалась ниже, чем в случае соревнования между участниками. Правда, что всякая попытка нарушить предписания этого закона может преследоваться в уголовном порядке, а гражданское правонарушение, устанавливаемое этим законом, называется «обманом» (fraud), а не заговором. Но, по существу, зло, против которого направлен этот закон, представляет собой, конечно, заговор. Повидимому, закон относится только к аукционной продаже товаров, а не недвижимости.
Еще более неопределенна доктрина о правонарушении «вмешательством в ведение предприятия» (interference with business) посредством насильственных действий, именно, угроз, шума, может быть даже ложных утверждений, на которую иногда субсидиарно ссылаются, но ее практическое значение сомнительно. Хотя по специальной оговорке закона 1906 г. эта доктрина не может применяться к трудовым конфликтам, но возможно, что она восстановлена в отношении некоторых дел разделом третьим Акта о трудовых конфликтах и о трэд-юнионах 1927 г. (Trade Disputes and Trade Unions Act 1927), где говорится об угрозах и запугивании.
5. Обман (Fraud). Мы уже видели, что обман, т. е. сознательное введение в заблуждение, может в некоторых случаях лишить силы договор, по видимости действительный. Но в 1789 г. к удовлетворению юристов было вынесено решение, что обман, ведет ли он к заключению договора или нет, может служить основанием для самостоятельного иска о правонарушении, чем обман отличается от добросовестного сообщения ложных фактов, которое хотя и может сделать договор недействительным, но не служит основанием для самостоятельного иска о возмещении ущерба (за некоторыми исключениями).
Особое значение этого решения заключается в том, что даже в случае, когда речь идет о договоре, иск об обмане может быть вчинен лицом, не являющимся стороной в договоре, если ответчик стремился к тому, чтобы истец действовал, исходя из его обманных утверждений, и он, истец, так и поступил к собственной невыгоде. Так, в одном хорошо известном деле, отец истца купил у ответчика ружье, заявив, что он сделал это приобретение для себя и своего сына, причем ответчик преднамеренно дал неправильные сведения относительно мастера, сделавшего ружье, и состояния этого ружья. Когда ружье было в руках у истца, оно взорвалось и тот потерпел серьезное повреждение. Ему было присуждено возмещение ущерба. Хотя это было, очевидио, решено, исходя из правонарушения – обмана, возможно, что в наши дни подобное дело трактовалось бы как дело о небрежности при поставке опасного товара. Однако, не может быть сомнения, что обман в качестве самостоятельного правонарушения полностью признается. Единственное затруднение заключается в точном выяснении характера убытка, именно, идет ли речь об убытках в отношении личности, имущества или торговой деятельности.