В то же время я постараюсь не быть «ослепленной» классовыми отличиями, помня замечание Оруэлла о том, что такие отличия «исчезают в то же мгновение, как только два британца сталкиваются с европейцем», и что «даже в какой-то степени размывается грань между богатыми и бедными, когда смотришь на нацию со стороны». Будучи сторонним наблюдателем — профессиональным иностранцем, если угодно, — по собственной воле, я, ставя перед собой задачу дать определение английской самобытности, вовсе не собираюсь кричать о внешних различиях, а намерена сосредоточиться на поиске скрытых общих черт.
Раса — гораздо более сложный вопрос, опять-таки поднимавшийся всеми моими друзьями и коллегами, с которыми я обсуждала данную книгу. Заметив, что я ловко уклонилась от дискуссии о национальном своеобразии шотландцев, валлийцев и ирландцев, ограничив круг своего исследования «англичанами», а не «британцами» или «народом Великобритании», они неизменно вопрошали, подпадают ли под мое определение английской самобытности азиаты, африканцы, выходцы из стран Карибского бассейна и другие этнические меньшинства.
На этот вопрос есть несколько ответов. Во-первых, этнические меньшинства — по определению — должны быть темой изучения при исследовании английской самобытности. Степень адаптации и приобщения иммигрантов к культуре и обычаям принявшей их страны и в свою очередь влияния на них, особенно на протяжении нескольких поколений, — это сложный вопрос. Этнографы, как правило, делают упор на элементы адаптации и приобщения (обычно объединяемых в одно понятие — «аккультурация»[17]), игнорируя не менее интересную и важную проблему влияния.
Это странно, ведь мы признаем, что туристы способны оказывать огромное влияние на культуры посещаемых ими стран — по существу, изучение задействованных в этом социальных процессов уже возведено в ранг отдельной дисциплины, — но наши ученые по каким-то одним им известным причинам менее заинтересованы в исследовании способов воздействия культур иммигрантских меньшинств на модели поведения, обычаи, идеологию, верования и систему ценностей народов тех стран, где они осели. Этнические меньшинства составляют примерно 6% населения Великобритании, но их влияние на многие аспекты английской культуры было и остается значительным. Это влияние неизбежно найдет отражение на любом «снимке» поведения англичан вроде того, что я пытаюсь сделать сейчас. Очень немногие из живущих в Англии азиатов, африканцев и выходцев из стран Карибского бассейна считают себя англичанами (большинство назвались бы британцами, а это понятие более широкого содержания), но они, несомненно, вносят свой вклад в «грамматику» английской самобытности.
Мой второй ответ о расе касается более изученной области — «аккультурации». Здесь я веду речь не о культурах меньшинств как таковых, а о группах и индивидах. Проще говоря — пожалуй, слишком просто, — некоторые группы и индивиды из этнических меньшинств более «англичане», чем другие. Говоря это, я имею в виду, что некоторые представители этнических меньшинств — либо по собственной воле, либо под давлением обстоятельств, либо в силу того и другого — лучше, чем остальные, усвоили обычаи, систему ценностей и модели поведения народа принявшей их страны. (В отношении представителей второго, третьего и последующих поколений дело обстоит сложнее, поскольку их предшественники уже повлияли на культуру их второй родины.)
Как только мы начали оперировать данными понятиями, вопрос перестал быть вопросом о расах. Когда я говорю, что некоторые группы или индивиды из этнических меньшинств более «англичане», чем другие, я веду речь не о цвете их кожи и не о странах их происхождения. Я подразумеваю, что своим поведением, манерами и обычаями они демонстрируют определенную степень «английскости». То же самое я могла бы сказать — и говорю — о группах людей и индивидах англосаксонского происхождения.
17
Аккультурация — здесь: приобщение одного народа к культуре другого народа в процессе взаимных контактов.