Эти сильные страсти заставили его покинуть родной дом и скитаться по всему свету, чтобы померяться силами с пришедшими в мир новыми людьми, ибо в Мелнибоне не было человека, который мог бы разделить его чувства. И именно благодаря удвоенной силе любви и ненависти вернулся он, чтобы отомстить своему двоюродному брату Ииркуну, который погрузил в колдовской сон Симорил, нареченную Элрика, и незаконно захватил владение Мелнибоне, Остров Драконов, последний оплот павшей Пресветлой Империи. С помощью пиратского флота Элрик в порыве мщения сровнял с землей Имррир, разрушил Дремлющий Град и навечно рассеял народ, основавший его, так что последние оставшиеся в живых сделались наемниками и скитаются теперь по свету в поисках хозяина, который подороже заплатит им за крепость рук и остроту меча. Любовь и ненависть, они вынудили его умертвить Ииркуна, который заслуживал смерть, и, случайно, Симорил, которая была невиновна.
Любовь и ненависть! Они и сейчас переполняли его душу, как горький дым, опаляли горло. Он обгонял многочисленных горожан, скитавшихся после последнего налета дхарийорских солдат, которые глубоко проникли в глубь страны. Армия короля Хилтрана здесь почти не оказала сопротивления врагам — ведь основные силы Таркеша собирались дальше к северу, где готовились к главному сражению.
Теперь Элрик проезжал вдоль Западных Проходов, около границы Джхаркора. В былые мирные времена здесь обитали крепкие ребята — лесники и пахари. Но война испоганила и сожгла леса, а урожай на полях уничтожила.
Элрик ехал быстро, не теряя времени. Путь его пролегал через голый безлистый лес, где жалкие остатки деревьев стыли дрожащими силуэтами под серым, затянутым рваными тучами небом. Элрик набросил на голову капюшон плаща так, что плотная черная ткань совершенно скрывала его лицо. Внезапно на путника обрушился ливень: холодные струи хлестали по зябким голым деревьям, потоки воды заливали видневшуюся вдали равнину. Весь мир, казалось, оделся в серые и черные цвета, слышался только нескончаемый гнетущий шелест дождя.
И вдруг, когда он проезжал мимо полуразрушенной лачуги — то ли жалкий домишко, то ли просто землянка, его окликнул каркающий голос:
— Властитель Элрик!
Удивленный, что кто-то мог узнать его, Элрик обратил сумрачный взгляд туда, откуда послышался голос, и откинул капюшон. У входа в подземное жилище маячила оборванная фигура. Она поманила Элрика. Недоумевая, он направил коня к оборванцу. Даже вблизи трудно было сказать, кто это — старик или старуха.
— Ты знаешь мое имя? Откуда?
— Элрик стал легендой во всех Юных Королевствах. Кто не знает, кому принадлежит это белое лицо и белые волосы, и тяжелый меч, что висит у тебя на поясе.
— Может, это и правда, но сдается мне, ты не просто узнала меня. Кто ты и откуда знаешь сладкозвучный язык Мелнибоне? — Элрик намеренно заговорил на грубом Всеобщем наречии.
— Тебе бы следовало знать, что тот, кто ведает черное колдовство, говорит на сладкозвучном языке древних учителей этого искусства. Не соблаговолишь ли остановиться у меня ненадолго?
Элрик посмотрел на жалкое жилище и покачал головой. В лучшие времена он был брезглив. Старуха улыбнулась и склонилась в насмешливом поклоне, потом сказала на Всеобщем наречии:
— Значит, могущественный властитель пренебрегает моим бедным кровом. Но разве ему не любопытно, почему огонь, спаливший недавно этот лес, обошел мое жилище?
— Да, — задумчиво отвечал Элрик, — интересная загадка.
Ведьма шагнула к нему.
— И месяца не будет, как по нашему краю прошли солдаты. Они были из Пэн-Тэнга. Дьявольские всадники с их охотничьими тиграми. Они уничтожили урожай на полях и сожгли леса, чтобы их преследователи не нашли здесь ни дичи, ни ягод. Я всю жизнь прожила в этом лесу, понемногу колдовала и ворожила по нужде. Но когда я увидела, как стена огня подходит к моему дому и скоро сожрет меня, я выкрикнула имя одного демона — он принадлежит Хаосу, и раньше я не осмеливалась вызывать его. Но теперь он явился.