Братья не очень-то были довольны компанией Орлона, но пока мирились с его присутствием.
Однако через день Орлон исчез. Элрик и Дивим Слорм продвигались все дальше по узким горным тропам, минуя черные скалы, головокружительные ущелья.
В горах лежал снег, ослепительно яркий на фоне пронзительной черноты бездонных пропастей, тропинки стали скользкими и опасными. Однажды вечером горы расступились и открылся выход на широкую равнину. С трудом спустились путники к подножию гор, следы их, как шрамы, темнели на заснеженных склонах, от лошадей шел пар, дыхание людей стало белым.
Вдруг они заметили, что через равнину к ним скачет всадник. Одинокого воина не приходилось опасаться — поэтому они спокойно смотрели, как он приближался. К изумлению беглецов, всадником оказался Орлон, но теперь он был одет в новое платье из волчьих и оленьих шкур. Орлон дружески приветствовал братьев:
— Я искал вас. Видно, вы пошли более тяжелой дорогой, чем я.
— Откуда ты взялся? — спросил Элрик. Лицо его осунулось, скулы резко выделялись над запавшими щеками. Более чем когда-либо он походил на волка с пылающими алыми глазами. Беспокойство за судьбу Зарозинии терзало и мучило его душу.
— Здесь неподалеку есть селение. Пойдемте, я провожу вас.
Они последовали за Орлоном. Приближались сумерки, и заходящее солнце уже окрасило горы в алый цвет, когда они достигли противоположного края долины; здесь росло несколько берез, а за ними высились ели.
Орлон повел их прямо в эту рощу.
Они появились из тьмы внезапно, с боевым воплем — дюжина смуглых, одержимых ненавистью людей — ненавистью и еще чем-то. Руки в кольчужных рукавицах сжимали оружие. Судя по доспехам, это были люди Пэн-Тэнга. Должно быть, Орлона схватили и вынудили заманить Элрика и его брата в засаду.
Элрик поднял лошадь на дыбы и развернул ее.
— Орлон! Ты нас предал!
Но Орлон уже несся прочь. Лишь однажды он оглянулся через плечо, и бледное лицо его исказилось от мук предательства и стыда. Потом отвел глаза от Элрика и Дивима Слорма, нахмурился и, спустившись по влажному мшистому склону, исчез в завывающей ночной тьме.
Элрик снял с пояса Несущий Бурю, крепко сжал его рукоять, отбил удар усаженной гвоздями булавы — клинок скользнул вдоль оружия врага и отсек тому пальцы. Вскоре братья уже сражались в окружении. Несущий Бурю пронзительно звенел, выпевая дикую, беззаконную песнь смерти.
Но Элрик и Дивим Слорм были еще слабы: сказались жестокая битва и трудности сурового пути. Даже темного могущества Несущего Бурю не хватало, чтобы вдохнуть в Элрика новые силы. Властителя Мелнибоне охватил страх — нет, он не боялся врагов, ему страшно было сейчас умереть или оказаться в плену вопреки воле Судьбы. Он чувствовал, что воины ведать не ведают о его провидческом даре, не знают они и о том, что ему, Элрику, не пришло еще время умереть.
И сражаясь, он думал о том, какая страшная ошибка вот-вот свершится…
— Ариох! — в ужасе воззвал он к богу-демону Мелнибоне. — Ариох! На помощь! Кровь и душу тебе отдаем!
Но непокорное существо не пожелало вмешиваться в людские дела.
Клинок Дивима Слорма вонзился в горло врага. Другие воины Пэн-Тэнга тут же кинулись на него, но отступили перед стремительной сталью. Дивим Слорм воскликнул:
— Зачем нам такой капризный бог?
— Может, он решил, что наш час настал! — отвечал Элрик, а меч его унес еще одну человеческую жизнь.
Быстро теряя силы, они продолжали отчаянно сражаться, но тут сквозь звон оружия послышался новый звук — скрип колесниц и низкие стонущие крики.
И красивые чернокожие люди с тонкими губами ворвались в схватку и обрушились на растерявшихся воинов Пэн-Тэнга. Их великолепные тела были полуобнажены, плащи из белого лисьего меха развевались за спинами, а дротики с ужасающей точностью поражали врагов.
Элрик убрал в ножны меч, но готов был тут же снова вступить в сражение или бежать.
— Это он — вон тот, с белым лицом! — крикнул чернокожий возничий, разглядев Элрика. Колесницы остановились, огромные кони били копытами и храпели. Элрик подъехал к предводителю своих спасителей.
— Я благодарен вам, — сказал он, чуть не падая с седла от усталости. Его поникшие от изнеможения плечи склонились в поклоне. — Похоже, вы знаете меня, вы уже третий человек здесь, который знает меня в лицо, но сам мне незнаком.
Предводитель запахнул на обнаженной груди лисий плащ, на его тонких губах появилась улыбка:
— Мое имя Сепириц, и вскоре ты хорошо узнаешь меня. Ну, а о тебе нам ведомо уже много тысяч лет. Ведь ты — Элрик, последний король Мелнибоне, не так ли?