Затем, поначалу издалека, послышалось низкое гудение, оно перешло в пронзительный визгливый вой, лодку вдруг швырнуло по воздуху поверх бушующих волн и кинуло в пропасть между валами. Над ними серебристо-голубой громадой нависла стена воды, еще секунду — и она поглотит жалкое суденышко вместе с людьми.
И тут Элрик не выдержал, вцепившись в румпель, заорал:
— Держись за лодку, Мунглам! Держись, или ты погиб!
Тепловатая масса воды обрушилась и распластала людей, будто их прихлопнуло гигантской ладонью. Лодка погружалась все глубже и глубже, казалось, еще немного, и ее расплющит новым ударом. Потом их снова кинуло вверх и опять вниз. Элрик успел бросить взгляд на кипящую морскую поверхность и увидел, как из глубин, изрыгая огонь и лаву, вздымаются три горы. Лодка барахталась среди могучих валов, ее захлестывала вода, которую путники яростно вычерпывали, а суденышко крутилось в водовороте, увлекаемое к новорожденным вулканам.
Элрик отбросил жестянку и всем телом налег на румпель, стараясь направить лодку прочь от огнедышащих гор. С трудом, но суденышко понемногу все-таки стало разворачиваться в противоположную сторону.
Элрик увидел, как Мунглам, побледнев, пытается распустить намокший парус. Жар вулканов едва можно было терпеть. Элрик взглянул вверх, пытаясь определить, где они находятся, но тщетно: солнце, казалось, разбухло и лопнуло, небо усеивали миллионы огненных клочков.
— Это творит Хаос, Мунглам! — крикнул Элрик. — И кажется, это лишь бледная тень того, что еще может быть!
— Они, верно, знают, что мы здесь, и хотят нас уничтожить! — тыльной стороной ладони Мунглам смахнул пот со лба.
— Возможно, но не думаю.
Он снова глянул на небо — на этот раз солнце выглядело почти нормально. Элрик определил местонахождение лодки и попытался грести прочь от огненных гор, однако их уже отнесло на много миль в сторону от правильного курса.
Элрик собирался пройти через Проливы Хаоса, но ночью колдовские течения овладели лодкой, и теперь она находилась, очевидно, много севернее Проливов, и ее сносило все дальше на север — к самому Пэн-Тэнгу!
Оставалась еще возможность направить суденышко к Мелнибоне, ближайшей стране, помимо Пэн-Тэнга. Однако Элрик не знал, сохранился ли Остров Драконов после мощных перемещений земных пластов.
Океан немного успокоился, но вода почти кипела, и каждая капля, попадавшая на кожу, оставляла ожог. Гигантские пузыри поднимались на поверхность, они плясали словно в огромном ведьмином котле. Мертвые рыбины и какие-то змееподобные существа толстым слоем покрывали воду, будто заросли водорослей; их оказалось так много, что они грозили преградить путь лодке. Но ветер, и довольно сильный, дул теперь в одном направлении, и Мунглам с облегчением усмехнулся, видя, как расправляется парус.
Медленно двинулись они на северо-запад к острову, принадлежавшему Мелнибоне, с трудом прокладывая путь через насыщенные смертью клубы пара, застилавшие океан.
Прошло несколько часов, горячие воды остались позади, и теперь они плыли под ясным небом по спокойному морю. Они позволили себе немного вздремнуть. До Мелнибоне оставалось меньше дня пути. Настало время подумать над тем, что довелось пережить. Они недоумевали: невозможно было понять, как они пережили этот ужасающий шторм.
Внезапно, будто от толчка, Элрик испуганно открыл глаза. Он был уверен, что спал недолго, но небо вокруг потемнело, моросил холодный дождь. Капли скатывались с кожи, будто вязкое тягучее масло. Несколько капель попало в рот, и Элрик торопливо сплюнул горьковатое вещество.
— Мунглам, — окликнул он друга, невидимого в окутавшей их голубой мгле, — ты не знаешь, который теперь час?
Ему ответил сонный и озадаченный голос:
— Понятия не имею. Хотя могу поклясться, что еще не ночь.
Элрик попытался повернуть румпель. Лодка не слушалась руля.
Он огляделся.
Казалось, будто они плывут по небу. Чуть мерцающий дым клубился вокруг суденышка, воды не было видно вообще. Элрик вздрогнул. Может, они уже покинули землю? И плывут по какому-то жуткому потустороннему морю? Он проклинал себя за краткий сон, чувствовал, что беспомощен, более беспомощен, чем когда сражался со штормом. Тяжелый маслянистый дождь больно бил по коже, и Элрик поднял капюшон плаща. Из поясной сумки достал кремень и трут, слабого огонька как раз хватило, чтобы разглядеть полубезумные глаза Мунглама. Лицо маленького жителя восточных стран застыло от ужаса. Элрик еще никогда не видел друга таким испуганным; он понимал, что только дай себе волю, и на его лице появится то же выражение.