— Твои слова звучат весьма утешительно, повелитель мой Донблас. Хорошо, я сделаю, как ты велишь, по крайней мере, удовлетворю собственное любопытство, если уж ничего другого не выйдет.
Донблас пожал плечами:
— Это лишь один из многих вероятных миров будущего, он почти так же призрачен, как и твой собственный, но тебе он может не понравиться. Ты обратишь внимание на резкость и чистоту очертаний в нем — это говорит о том, что Время еще не оказало на него сколько-нибудь заметного воздействия, его внутреннее устройство еще не созрело под влиянием бесчисленного множества событий. Однако я желаю тебе благополучного возвращения, смертный, ведь ты нравишься мне, а кроме того, у меня есть основательная причина быть тебе благодарным. Хоть ты и принадлежишь к творениям Хаоса, но в тебе есть качества, которые приводят в восхищение нас, принадлежащих Закону. Иди же, возвращайся в свое смертное тело и готовься к предстоящему тебе деянию.
Элрик снова поклонился и взглянул на Сепирица. Черный нихренианин отступил на три шага и исчез в сияющем воздухе. Элрик последовал за ним.
И опять их астральные тела неслись сквозь мириады измерений и сфер сверхъестественного универсума, испытывая чувства, недоступные смертному; наконец совершенно неожиданно Элрик ощутил тяжесть своего тела и, открыв глаза, обнаружил себя в собственной постели. Хотя лишь слабый свет просачивался в щель между тяжелыми занавесами, прикрывавшими оконный проем, он хорошо видел круглый Щит Хаоса, восемь его янтарных стрел, медленно пульсирующих как бы в согласии с солнцем, а рядом, прислоненный к стене, стоял его меч. Несущий Бурю, казалось, уже изготовился к путешествию в вероятностный мир одного из возможных грядущих.
Потом Элрик опять заснул уже вполне естественным, обычным сном, и мучили его на сей раз вполне земные кошмары, так что он вскрикнул, наконец, и пробудился. Рядом с кроватью стоял Мунглам. На его узком лице было печальное и заботливое выражение.
— Что с тобой, Элрик? Что тебя мучит во сне?
Элрик вздрогнул.
— Нет, ничего. Оставь меня, Мунглам, я зайду к тебе, когда встану.
— Но для таких криков должна быть причина. Наверное, какое-нибудь пророческое сновидение?
— Да, весьма пророческое. Думаю, я видел, как тонкая нить моего рода оборвалась, и сделано это было моей собственной рукой. Что значит этот сон, о каком времени рассказывает? Ответь мне, друг мой, а если не можешь, оставь меня на моем отвратительном, ужас наводящем ложе, пока эти страшные мысли не покинут меня.
— Давай, Элрик, поднимайся. Найди забвение в действии. Светильник четырнадцатого дня почти догорел, и Дивим Слорм ждет твоих добрых советов.
Элрик резко сел в постели и вытянул дрожащие ноги. Он чувствовал себя немощным и расслабленным. Мунглам помог ему встать.
— Ну-ка, брось свою хандру и помоги нам. — Наигранное легкомыслие Мунглама яснее ясного говорило о гложущем его страхе.
— Ладно, — выпрямляясь, сказал Элрик. — Подай меч. Мне нужна его краденая сила.
Мунглам неохотно подошел к стене, где стояло злобное оружие, взял меч за ножны и с трудом поднял его, ведь Несущий Бурю был очень тяжел. Мунглам содрогнулся, когда клинок едва слышно хихикнул, и рукоятью вперед протянул его другу. Элрик с благодарностью вцепился в Несущего Бурю и хотел было вытащить клинок из ножен, но остановился.
— Лучше выйди, прежде чем я освобожу клинок.
Мунглам сразу понял его и вышел, не желая ставить свою жизнь в зависимость от причуд дьявольского клинка — или своего друга.
Едва он покинул комнату, Элрик обнажил великий клинок и сразу же ощутил легкий трепет: сверхъестественная мощь заструилась в его жилы. Но ее едва хватало, и Элрик знал, если меч вскоре не насытится чьей-нибудь жизнью, он станет охотиться за душами двух его оставшихся в живых друзей. Элрик задумчиво вложил меч в ножны, укрепил их на поясе и побрел к Мунгламу в галерею с высокими сводами.
Молча спустились они по извилистой мраморной лестнице в самый большой зал. Здесь сидел Дивим Слорм, перед ним на столе стояла бутылка старого мелнибонийского вина, в руке — большой серебряный кубок. Его Клинок Плача лежал на столе рядом с бутылкой. Они отыскали запасы вина в потаенных подвалах, ускользнувших от внимания морских разбойников, которых Элрик привел на Имррир, когда он и его двоюродный брат сражались друг с другом. Кубок наполняла ледяная смесь трав, меда и ячменного настоя, она подкрепляла силы их предков в тяжелые минуты. Дивим Слорм задумался над чашей с напитком, а когда они подошли поближе и уселись на стулья против него, поднял голову, улыбнулся в отчаянии: