— Я хочу поговорить с тобой, — начал он.
— А я с вами — нет. Уходите.
Он проигнорировал это и сел.
— Могу я сесть?
— Похоже, вы уже сидите.
Он проигнорировал и это.
— Знаешь, сынок, ты один из моих лучших мальчиков, но временами ты бываешь вспыльчив.
— Пусть это вас не беспокоит, — ответил я. — Как только доктора позволят мне встать, я уйду в отставку.
Он умел не слышать то, чего не хотел слышать.
— Ты делаешь слишком поспешные выводы. Взять, например, эту девочку, Мэри…
— Какую еще Мэри?
— Ты знаешь, кого я имею в виду. Ты знаешь ее как Мэри Кэваноу.
— Я не имею к ней никакого отношения.
— Насчет нее ты все перевернул с ног на голову. Ты целиком вывел ее из равновесия. Можешь испортить мне хорошего агента.
— Гм… я весь в слезах.
— Послушай, ты, сопляк, у тебя нет никаких оснований грубить ей. Ты не знаешь фактов.
Я не ответил. Объяснения — плохая защита.
— О, я знаю, что ты думаешь, — продолжал он. — Ты думаешь, что она позволила, чтобы ее использовали в качестве наживки. Хорошо, но ты понял все несколько не так. Да, она была использована. Но ее использовал я. Я спланировал все это.
— Это-то я знаю.
— Тогда зачем же обвинять ее?
— Вы злой, бессердечный ублюдок! Потому что вы не смогли бы ничего сделать, не сговорившись с нею.
Он не слушал моих сквернословий и продолжал:
— Ты все понимаешь, но все же суть дела заключается в том, что девушка не знала.
— Черта с два, она была там.
— Да, она была там. Сынок, я когда-нибудь лгал тебе?
— Нет, — согласился я. — Но не думаю, что вы стали бы колебаться хоть мгновение.
Он ответил:
— Возможно, я заслужил это. Да, я солгал бы одному из моих людей, если бы от того зависели интересы страны. Но в данном случае я не солгал. Девушка действительно не знала, что ты будешь в той комнате. Она не знала, зачем ты был там. Она вообще не знала, что не она сядет на этот стул, и что я уже решил, что ты — единственная подходящая для меня кандидатура. Я все равно бы заставил тебя пойти на это, даже если бы мне пришлось связать тебя. Но я прибегнул к хитрости, и ты дал добровольное согласие. Черт побери тебя, сынок, она даже не знала, что ты выписан из госпиталя.
Мне хотелось верить в то, что он говорил. Ведь не просто так затеял он эту игру, рискуя потерять двух своих главных агентов.
— Посмотри на меня! — продолжал он. — И заруби у себя на носу. Во-первых, все, включая меня, высоко ценят то, что ты сделал, несмотря на мотивы. Я отправил бумагу, и, нет сомнений, ты получишь медаль. Это будет независимо от того, останешься ты в Отделе или нет. Но не строй из себя героя…
— А я и не строю.
— …потому что эта медаль дается не тому человеку. Мэри заслужила ее гораздо больше… Теперь замнем это дело; я не закончил. Да, тебя принудили к этому. Несомненно, ты прошел через тяжелые испытания. Но настоящим, подлинным добровольцем была Мэри. Когда она садилась на этот стул, она не ожидала никаких перемен в последующие минуты. У нее были все основания считать, что если она и выживет, то сознание ее помутится навсегда — это хуже, чем смерть. Однако она сделала это, потому что она — герой, который даст тебе сто очков вперед… Вот что я хочу сказать тебе: она больше мужчина, чем ты, а ты обошелся с ней так несправедливо.
Я был в таком замешательстве, что не мог понять, говорит ли он правду или снова манипулирует мной. Я сказал:
— Может быть, я отхлестал не того, кого надо. Но если вы говорите правду…
— Правду, сынок.
— …это не делает то, что вы сделали, слаще, а только хуже.
Он принял это без уверток.
— Мне жаль, сынок, если я потерял твое уважение. Но мне не остается ничего другого, как командовать в сражении. Мало того, мне приходится пользоваться самым разным оружием. Я всегда в состоянии пристрелить свою собственную собаку. Может быть, это плохо, но этого требует наша профессия. Если ты когда-нибудь будешь на моем месте, ты станешь поступать точно так же.
— Похоже, что не буду.
— Почему бы тебе не отдохнуть и не подумать обо всем?
— Я уйду в отставку. Это окончательно.
— Очень хорошо. — Он пошел к двери.
Я сказал:
— Подождите.
— Да?
— Вы мне обещали… насчет того паразита… вы сказали, что я смогу убить его, сам.
— Да, но…
Я начал подниматься с постели.
— Никаких «но». Дайте мне пистолет. Я сделаю это сейчас.
— Не сможешь. Он уже мертв.
— Что?! Вы обещали мне.
— Я знаю. Но он сдох… Когда мы пытались заставить тебя… то есть заставить его — говорить.