— Маленького Эйба? — спросил помощник.
— Нет, мне нужен без паразита. Слушай-ка, давай сюда Старого Рыжика.
Помощник сказал:
— Этого калеку? Босс, не берите Старого Рыжика.
— Это не причинит ему вреда, Джордж.
— А как насчет Сатаны? Он все равно ублюдок.
— Хорошо. Давай его, но побыстрее.
Привели Сатану, угольно-черного шимпанзе. Он мог бы быть агрессивным где угодно, но не здесь. Когда его впихнули в клетку, он сразу отпрянул к двери и начал скулить. Я чувствовал себя так, словно присутствую при казни. Я должен был держать свои нервы под контролем — человек может ко всему привыкнуть, — но истерия обезьяны была заразительной. Мне хотелось убежать.
Вначале оседланные слизняками обезьяны просто уставились на него, как присяжные в суде. Это длилось довольно долго. Визги Сатаны сменились тихими стонами, и он закрыл морду. Наконец Варгас сказал:
— Доктор! Смотрите!
— Куда?
— Люси — старая самка. Вот, — указал он.
Это была жрица туберкулезных гиббонов. Мы видели ее повернутую к нам спину. Слизняк на ней начал выгибаться. Радужная линия пробежала по центру его.
Потом он начал делиться, как делится клетка. Всего за несколько минут деление закончилось. Один из вновь возникших слизняков остался на спине Люси, а второй пополз вниз по спине. Обезьяна сидела на корточках, почти касаясь задом пола. Слизняк соскользнул с нее и мягко шлепнулся на бетон. Потом медленно пополз к Сатане. Тот отчаянно завопил и полез на верх клетки.
Господи боже, они послали целый наряд арестовать его — двух гиббонов, бабуина и шимпанзе. Обезьяны легко оторвали Сатану от клетки и стащили вниз. Затем повалили его и прижали лицом к полу.
Слизняк подполз ближе.
Было добрых два фута до Сатаны, когда на паразите выросло что-то похожее на стебель, который извивался, как кобра. Потом стебель распрямился и хлестнул Сатану по ноге. После чего обезьяна уже не двигалась.
Титан, казалось, сам подтянул себя за вырост, который он образовал, и прикрепился к ноге Сатаны. Оттуда пополз вверх. Когда он достиг основания позвоночника, Сатана сел, встряхнулся и присоединился к другим обезьянам.
Варгас и Макилвейн начали взволнованно говорить, но, по-видимому, совершенно отвлеченно. Мне хотелось разбить что-нибудь… Хотелось отомстить за себя, за Сатану, за всех…
Макилвейн утверждал, что мы наблюдаем нечто новое для нашего мировоззрения — разумное существо, настолько организованное, что может быть бессмертным и непрерывным в своей личной — или же групповой — идентичности. Аргументация была запутанной. Он теоретизировал, что это существо должно иметь непрерывную память, простирающуюся к началу его рода. Он определил слизняков как форму, существующую в четырех пространственно-временных измерениях, переплетенную как единый организм. Разговор становился настолько заумным, что казался просто глупым.
Что касается меня, то я ничего не знал и мне было наплевать. Единственное, что меня волновало в отношении слизняков — как убить их.
XX
На удивление, вернувшись, я застал Старика на месте. Президент уехал, чтобы выступить на закрытой сессии Объединенных Наций. Я рассказал Старику о том, что я видел в зоопарке, дополнив своим мнением про Варгаса и Макилвейна.
— Бойскауты, сравнивающие коллекции своих марок, — усмехнулся я. — Они не понимают, насколько все это серьезно.
Старик помотал головой.
— Не списывай их так быстро со счетов, сынок, — посоветовал он. — Скорее всего, они, а не ты или я, найдут ответ.
— Хм! — произнес я, или кое-что порезче. — Они скорей дадут этим слизнякам удрать.
— Они рассказали тебе про слона?
— Какого слона? Они, проклятые, ни о чем мне не рассказывали; они интересовались только друг другом, а меня игнорировали.
— Так вот, о слоне, — заговорил Старик. — Бог весть как, но сбежала обезьяна с наездником на спине. Тело ее потом нашли затоптанным насмерть там, где содержатся слоны. А один из слонов исчез.
— Вы думаете, слон разгуливает сейчас со слизняком на спине? — Я представил себе жуткую картину: что-то похожее на танк, управляемый кибернетическим мозгом.
— Не слон, а слониха, — уточнил Старик. — Ее обнаружили за Мэрилендом. Она мирно паслась в капусте. Паразита на ней не было.
— Куда же он делся? — невольно я оглянулся вокруг.
— А кто его знает. Наверно, прокрался в близлежащую деревню. Это где-то западнее Миссисипи.
— Кто-нибудь пропал?