— Мистеру Мэлоуну нужна эта машина — и немедленно.
Это был сигнал. Управляющий оглядел нас и ответил тихо:
— Туда — через эту дверь.
Он отослал двух механиков, и мы нырнули в дверь.
Мы попали в помещение в очень старом здании. Там мы с Мэри стали брюнетами, а Старик получил обратно свою лысую голову. Я обзавелся усами; Мэри выглядела брюнеткой ничуть не хуже, чем когда была рыжей. Комбинация «Кэваноу» уже больше не существовала. Мэри получила халат медсестры, а я был наряжен шофером. Старик стал нашим престарелым инвалидом-хозяином, укомплектованным шалью и плохим настроением.
Машина ждала нас. Путешествие назад не доставило нам хлопот. Я настроил радио на Де Мойн, но даже если полицейские и нашли покойного мистера Барнеса, газетчики еще ничего не знали об этом.
Мы поехали прямо в офис Старика и там открыли жестянку. Старик послал за доктором Грэйвсом, заведующим биолабораторией Отдела, и работа была проведена с помощью высокочувствительного оборудования.
Однако нам нужны были противогазы, а не высокочувствительные приборы. Вонь от разлагающегося органического вещества затопила комнату и вынудила нас захлопнуть жестянку и включить вентилятор. Грэйвс сморщил нос.
— Что, наконец, это было? — спросил он.
Старик тихо выругался.
— Вот вы и узнаете это, — сказал он. — Обработайте на соответствующие тесты в отделении свободных микроорганизмов и не берите на себя ответственность утверждать, что эта тварь мертва.
— Если это — живое, то я — королева Анна.
— Вы — может быть, но не рискуйте. Это паразит, способный прикреплять себя к носителю, такому, например, как человек, и контролировать этого носителя. Его происхождение и метаболизм почти наверняка носят внеземной характер.
Начальник лаборатории скептически фыркнул.
— Внеземной паразит на земном носителе? Глупости! Их тела химически будут просто несовместимы.
Старик проворчал:
— К черту ваши теории. Когда мы захватили его, он жил на человеке. Если это означает, что он земной организм, то скажите мне, откуда он взялся и где искать его сотоварищей? И не надо делать поспешные выводы. Мне нужны факты.
Биолог уперся:
— Вы получите их!
— Давайте. И не упорствуйте в глупом предположении, что эта тварь мертва. Этот запах может быть защитным оружием. Тварь эта, если она жива, фантастически опасна. И если она поселится на ком-нибудь из вашей лаборатории, я почти наверняка должен буду убить его.
Заведующий лабораторией ушел.
Старик сел в свое кресло, вздохнул и закрыл глаза. Через пять минут или около того открыл их и сказал:
— Сколько горчичников размером с эту тварь может прилететь на космическом корабле, таком же большом, как та подделка, которую мы осматривали?
— Так космический корабль там все-таки был? — спросил я. — Доказательства выглядят хлипкими.
— Хлипкими, но крайне неоспоримыми. Там был корабль. Он все еще там.
— Но мы обследовали место.
— Место было там, откуда пришло последнее донесение нашего агента. Шестеро мальчиков не были дураками. Ответь все-таки на мой вопрос.
— Размеры корабля не говорят мне ничего о количестве груза, если я не знаю принципа его движения, расстояния, которое он проделал, и намерений его пассажиров. Можно ли определить длину веревки по куску этой веревки? Если вас устроит предположение, то я могу сказать: несколько сотен, может быть, несколько тысяч.
— Мм… да. Поэтому несколько тысяч оборотней могут находиться в Айове сегодня вечером. Или «гаремных евнухов», как выражается Мэри. — Он подумал минуту. — Но как мне добраться до гарема? Не можем же мы охотиться за каждым широкоплечим человеком в Айове; пойдут разговоры. — Он слабо улыбнулся.
— Я задам вам другой вопрос, — сказал я. — Если один космический корабль приземлился в Айове вчера, то сколько их приземлится завтра в Северной Дакоте? Или в Бразилии?
— Да. — Старик выглядел очень встревоженным. — Я скажу тебе, какой длины веревка.
— Какой?
— Достаточной, чтобы задушить тебя… Не покидай Отдел.
Я вернулся к косметикам, получил назад свою нормальную наружность, а также принял душ и массаж. Потом пошел в служебную комнату отдыха в поисках выпивки и компании.
Я оглянулся, не зная, кого мне искать — блондинку, брюнетку или рыжую. Она была рыжей. Мэри сидела у стойки, потягивая выпивку и выглядела так же хорошо, как и раньше.
— Привет, сестренка, — сказал я, усаживаясь рядом с ней.
Она улыбнулась и ответила: