Пока мы ждали, я наблюдал сражение, радуясь тому, что не принимал в нем участия. Уже было много раненых и убитых. Прямо перед машиной лежало тело мальчика не старше четырнадцати лет. Он все еще сжимал в руке пистолет, а между плечами у него алела метка твари. Интересно, где слизняк: уполз прочь, сдох или пересел на человека, который заколол штыком мальчика.
Пока я изучал труп, Мэри прогуливалась по горной дороге с молодым морским офицером. Мысль о том, что слизняк, возможно, еще жив и находится где-то рядом, заставила меня поспешить к ней.
— Возвращайся в машину, — сказал я.
Она продолжала смотреть вдоль дороги на запад.
— Мне кажется, я могла бы подстрелить одного или двух, — ответила она, и глаза ее сияли.
— Она тут в безопасности, — заверил меня офицер. — Мы хорошо удерживаем их внизу дороги.
Я проигнорировал его.
— Послушай, ты, кровожадная маленькая озорница, — набросился я на нее, — возвращайся в машину, а не то я переломаю тебе все кости!.
— Да, Сэм! — Она повернулась и сделала то, о чем я ее просил.
Я оглядел молодого вояку.
— Чего вы уставились? — спросил я. Это место кишело слизняками, и ожидание стоило мне нервов.
— Ничего себе, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы. В местности, откуда я родом, мы не разговариваем с дамами подобным образом.
— Тогда почему бы вам не убраться к чертям туда, откуда вы родом? — ответил я и пошел прочь. Старик куда-то запропастился; мне это не нравилось.
Машина скорой помощи, идущая с запада, притормозила возле меня.
— Дорога на Паскагулу открыта? — спросил водитель.
Река Паскагула находилась в тридцати милях к востоку от места приземления «тарелки». Там была Янтарная зона. Город с таким же названием — Паскагула — располагался в Зеленой зоне, а в шестидесяти или семидесяти милях к западу по этой же самой дороге был Новый Орлеан с мощнейшей концентрацией титанов. Наши противники прибыли из Нового Орлеана, в то время как наша ближайшая база размещалась в Мобиле.
— Не слыхал, — ответил я водителю.
— Что ж, попытаюсь прорваться, — сказал он.
Хотя сражение на земле отодвигалось отсюда все дальше и дальше, воздушная борьба велась вокруг нас. Я наблюдал тающие в небе следы и пробовал угадать, кто есть кто, и удивлялся, как они могли различать друг друга. В это время молнией пролетел большой транспортник. Он взорвался при торможении, но успел выбросить взвод «небесных мальчиков». Мне снова стало интересно: носили они слизняков или нет. Но они были от меня слишком далеко, чтобы я мог что-нибудь разглядеть. Во всяком случае транспортник появился с востока.
Я нашел Старика беседующим с командиром атакующей группы. Подойдя к ним, я сказал:
— Босс, нам следует убираться отсюда. Это место наверняка будет подвергнуто атомной бомбардировке минут через десять.
Командир ответил мне с иронией:
— Успокойтесь. Ситуация не заслуживает даже маленькой бомбы!
Я собирался резко спросить его, откуда он узнал, что слизняки тоже так считают, но Старик сказал:
— Он прав, сынок… — Взял меня за руку и повел к машине. — Он прав, но совсем не по тем причинам, по которым думает.
— То есть как?
— Почему мы не бомбили города, которые они удерживали? Они не хотят повредить этот корабль. Они хотят вернуть его. Возвращайся к Мэри. Собаки и странные люди — не забыл?
Я заткнулся, хотя его доводы не казались мне убедительными. Все, что ожидало нас впереди, по моему мнению, — это в любую секунду щелканье счетчика Гейгера. Слизняки сражались с безрассудством бойцовских петухов — возможно, потому, что они действительно не были личностями. Но почему они так озабочены одним из своих кораблей? И даже, может быть, больше озабочены тем, чтобы вырвать его у нас, чем спасти.
Мы уже подошли к машине, когда этот розовощекий сопляк рысью подбежал к нам. Он отдал честь Старику и доложил:
— Командир сказал, что вы можете делать все, что хотите. Вообще все!
По его манерам я заключил, что ответная депеша из Вашингтона была написана огненными буквами под аккомпанемент пушек и фанфар.