Какой-то странный запах, напоминавший запах болотного газа, смешивался с вонью мертвых слизняков. Это вызывало у меня неприятное ощущение, будто я пробирался по кишке какого-то неземного бегемота, а не исследовал неизвестную машину.
Труба разветвлялась, как артерия; и вот мы увидели первое существо с Титана. Он — позвольте мне называть его «он» — лежал, растянувшись на спине, словно спящий ребенок, и его голова покоилась на слизняке. Казалось, что на губах, похожих на бутон розы, застыла улыбка. Я не осознал сразу, что он мертв.
На первый взгляд сходство между людьми Титана и нами более заметно, чем различие. Мы, люди, часто видим не то, что есть в действительности, а то, что хотим видеть. Взять хотя бы этот хорошенький маленький «ротик». Откуда мне знать, что этот орган предназначен исключительно для дыхания?
Но несмотря на кажущуюся схожесть — наличие четырех конечностей и головы, — мы меньше похожи на них, чем буйволовая лягушка на детеныша буйвола. Тем не менее общее впечатление было приятным. Они похожи на эльфов, подумал я, про себя назвав его «эльфином».
Когда я его увидел, я вытащил свой пистолет. Старик повернулся ко мне и сказал:
— Не волнуйся. Он мертв. Они тут все задохнулись кислородом, когда танк нарушил герметичность корабля.
Я продолжал держать пистолет наготове.
— Я хочу сжечь слизняка, — настаивал я. — Он, возможно, еще жив.
Слизняк не был покрыт скорлупой, которую мы раньше не раз обнаруживали. Он был голым и мерзким.
Старик пожал плечами.
— Как хочешь. Этот слизняк не может повредить тебе. Он не живет на кислородном дыхании. — И он перешагнул через маленькое тело, давая мне возможность выстрелить, если я решу сделать это. Рядом я слышал резкое, прерывистое дыхание Мэри. Ей здесь явно не хватало воздуха.
— Давайте вернемся! — с трудом проговорила она. — Давайте уйдем отсюда!
Я сказал:
— Она права. Тут работа не для трех человек. Тут нужна целая исследовательская команда и надлежащее оборудование.
Старик не обратил на меня внимания.
— Это нужно сделать, Мэри, — произнес он твердо. — Ты знаешь это. И ты должна быть тем, кто сделает это!
— Что должна она делать? — рассвирепел я. — И почему?!
Он опять проигнорировал меня.
— Ну, Мэри…
Откуда-то она нашла в себе силы. Дыхание стало ровным, лицо расслабилось, а сама она перешагнула через тело эльфина, оседланного слизняком, со спокойствием королевы, идущей на эшафот. Я протискивался за ней следом, мешая себе своим пистолетом и стараясь не дотронуться до тела эльфина.
Мы достигли наконец большого помещения, которое могло быть командным отсеком. Здесь валялось много маленьких мертвых эльфинов. Внутренняя поверхность помещения была вогнутой и утыканной огнями более яркими, чем та красноватая иллюминация. Стены и потолок, увешанные гирляндами таких огней, образовывали картину, напоминавшую извилины мозга. Меня снова потрясла мысль совершенно неправдоподобная — что сам корабль — живой организм.
Старик не проявил к этому интереса и направился в другую пылающую багрянцем комнату. Мы проследовали за ним, туда, где труба расширялась до десяти футов или более и где «потолок» позволял нам стоять почти прямо. Но наши взгляды устремились прежде всего на стены: они не были больше непрозрачными.
Вокруг нас, за прозрачными мембранами, находились тысячи и тысячи слизняков, которые плавали, сновали, корчились в какой-то жидкости: она, видимо, поддерживала их жизнедеятельность.
Каждый резервуар имел собственное внутреннее освещение, и я мог видеть заднюю стенку через пульсирующую массу слизняков. Мне хотелось закричать.
Я все еще держал пистолет наготове. Старик закрыл его дуло рукой.
— Не делай этого, — предостерег он меня. — Ты же не хочешь выпустить их с ю д а. Эти предназначены для нас.
Мэри глядела на вампиров в аквариуме, и лицо ее было слишком спокойным. Я не выдержал и сказал:
— Давайте уйдем отсюда, если это еще возможно, а потом разбомбим корабль со всем его содержимым!