— Слушай, что говорят, женщина! Я был в лабораторной библиотеке прошлой ночью, делал кое-какие вычисления. По моим подсчетам, слизняки должны были напасть на Россию по крайней мере на три месяца раньше, чем они наводнили нас.
— Да, конечно.
— Ты знала об этом? Почему же ты не сказала?
— Меня никто не спрашивал.
— О, силы небесные! Вставай-ка: я голоден!
Перед тем как уйти, я сказал:
— Игра в угадывание в обычное время?
— Да.
— Мэри, ты никогда не говоришь о том, о чем они спрашивают тебя.
Она взглянула на меня удивленно.
— Но я сама никогда не знаю о чем.
— Так я и предполагал. Глубокий гране с приказом «забыть», да?
— Полагаю, что так.
— Гм… ну, придется сделать некоторые изменения. Сегодня я пойду вместе с тобой.
Все, что она сказала, было:
— Да, милый.
В урочный час они собрались в офисе доктора Стилтона — Старик, сам Стилтон, начальник штаба полковник Гибси, какой-то подполковник и множество лиц технического и обслуживающего персонала. В армии, как правило, требуется не менее восьми человек, чтобы помочь начальнику вытереть нос.
Брови Старика поднялись, когда он увидел меня, но он ничего не сказал. Сержант попытался преградить мне дорогу.
— Доброе утро, миссис Нивене, — с поклоном обратился он к Мэри, а меня остановил. — Вас нет в моем списке!
— Я вношу себя в список сам, — объявил я и прошествовал мимо сержанта.
Полковник Гибси посмотрел на меня свирепо и повернулся к Старику.
— Это что такое?
Остальные глядели в мою сторону с каменными лицами — кроме одной девушки, сержанта женской вспомогательной службы. Она не удержалась и хихикнула.
Старик ответил Гибси:
— Минутку, полковник. — И захромал ко мне. Голосом, который мог слышать только я, он сказал: — Сынок, ты обещал мне…
— Я беру свое обещание назад. Вы не имеете права требовать от человека обещаний, когда дело касается его жены!
— Тебе тут нечего делать, сынок. Ты не разбираешься в этом. Уходи! Ради Мэри…
До этого момента мне не приходило в голову, а имеет ли право сам Старик быть тут. Сейчас я заявил решительно:
— Вы — единственный, кому здесь нечего делать. Вот вы и уходите.
Старик взглянул на Мэри. Ее лицо ничего не выражало. Он сказал медленно:
— Ты наелся сырого мяса, сынок?
Я ответил:
— Эксперименты проводятся над моей женой. Поэтому отныне правила диктую я!
Полковник Гибси вмешался:
— Молодой человек, вы в своем уме?
Я спросил его:
— Каков ваш статус? Судя по нарукавной повязке, военная разведка, не так ли? Или, может быть, у вас есть другая специальность? Вы служите в военно-санитарном отделе? Или вы психолог?
Он разъярился.
— Похоже, вы забыли, что здесь военная база!
— А вы забыли, что это моя жена и что я не военный. Пошли, Мэри. Мы уходим.
— Да, Сэм.
Я сказал Старику:
— Я сообщу в офис, куда присылать нашу почту. — И направился к двери, а Мэри последовала за мной.
Старик бросил мне вдогонку:
— Подожди минутку, если ты уважаешь меня! — Я остановился. Он подошел к Гибси. — Полковник, выйдемте. Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.
Полковник Гибси окинул меня взглядом прокурора военного трибунала, но все-таки вышел. Мы ждали. Младшие военнослужащие продолжали стоять с каменными лицами, подполковник выглядел взволнованным, а маленький сержант готова была разразиться смехом. Стилтон оставался, пожалуй, единственным, кто не проявлял к происходящему никакого интереса. Он взял бумаги из своей «входящей» папки и стал невозмутимо работать.
Через десять или пятнадцать минут вошел сержант.
— Мистер Стилтон, командир говорит, чтобы вы начинали.
— Очень хорошо, сержант, — ответил доктор и взглянул на меня. — Пойдемте в рабочую комнату.
Я сказал:
— Не так быстро! Кто эти остальные? Кто он? — Я указал на подполковника.
— А? Это доктор Хэйзилхерст — два года на Венере.
— О’кей, он остается. — Я поймал взгляд усмехающейся девушки-сержанта. — Ваша профессия, сестра?
— Моя? О, я вроде компаньонки.
— Я беру на себя обязанности компаньонки. Теперь, доктор, я думаю, вы отберете людей, в которых действительно нуждаетесь.
— Конечно, сэр.
Как потом выяснилось, ему никто и не был нужен, кроме подполковника. Мы вошли в рабочую комнату: Мэри, я и эти два специалиста.
В рабочей комнате была психиатрическая кушетка, окруженная стульями. Двойное рыло камеры трехмерного изображения торчало в изголовье. Мэри подошла к кушетке и легла на нее. Доктор Стилтон приготовил инъекцию.