Я пожал плечами. Папин заместитель был человеком исполнительного типа, «делающим», но не «думающим».
— Я никогда не протежировал тебе, — продолжал он, — потому что я знал, что ты добьешься этого сам. И вот ты добился. Ты отверг мое мнение в важном деле, силой заставил меня принять твое собственное мнение — ив результате победил.
— О, пропадите вы пропадом! Я всего лишь форсировал получение результата. Вы имели у себя под рукой единственного стоящего эксперта по Венере, и в ваш большой ум не приходило с ним проконсультироваться. Я имею в виду Мэри. Но я не надеялся ни на что! Это просто была удача!
Он покрутил головой.
— Я не верю в удачу, Сэм! Удача — это ярлычок, который придумывает посредственность, чтобы объяснить достижения гениев.
Я положил руки на стол и оперся на них.
— О’кей, пусть я гений, но вы не станете задерживать мое увольнение. Мы с Мэри отправимся в горы и будем воспитывать котят и детей. Я не собираюсь быть боссом сумасбродных агентов.
Он мягко улыбнулся. Я продолжал:
— Я не хочу вашей работы. Понимаете вы меня?
— Это то, что дьявол сказал богу после того, как тот изгнал его из рая… Ладно, Сэм, я пока сохраню свой пост. А тем временем, сэр, каковы ваши планы?
XXXI
Совещание на высоком уровне состоялось в полдень. Я был уведомлен, но не пошел. Однако младший офицер женской вспомогательной службы явилась за мной и сказала, что командир ждет и не буду ли я любезен тотчас прийти.
Короче, я пришел туда и старался оставаться в стороне от дискуссии. Но мой отец умеет руководить собранием, даже не находясь в президиуме. Он просто смотрит ожидающе на того, от кого хочет что-то услышать. Это тонкий прием, ибо собравшиеся никогда не догадываются, что ими управляют.
Но я это знал. Когда все глаза в зале смотрят на тебя, то легче выразить свое мнение, чем сохранить спокойствие. Именно так я обнаруживал, что у меня есть собственное мнение.
Там звучало много «ахов» и «охов» насчет абсолютной невозможности использования «девятидневной лихорадки». Допускали, что она будет убивать слизняков, но и людей тоже — почти каждого человека. Семь-десять дней после появления клинических признаков — и крышка!
— Мистер Нивене? — Это обратился ко мне генерал — шеф лаборатории.
Я не собирался ничего говорить, но глаза отца выжидающе смотрели на меня.
— Я думаю, что на этом совещании мы слышали много мнений людей просто отчаявшихся, — сказал я, — и много мнений, основанных только на предположениях. Предположения могут быть неверными.
— Да?
У меня не было примера. Я немного растерялся, однако продолжил:
— Я слышу постоянное упоминание о «девятидневной лихорадке», как если бы часть этой формулировки «девять дней» была абсолютным фактом. Это не так!
Генерал раздраженно передернул плечами.
— Тут не о чем спорить — ведь это в среднем девять дней.
— Да, но откуда вы знаете, что это длится девять дней для слизняка?
По реакции зала я понял, что опять сорвал банк.
Меня попросили объяснить, почему я считаю, что лихорадка может продолжаться разное время для слизняков и для людей, и какое это имеет значение. Я повысил ставки.
— Во-первых, — сказал я, — в том единственном случае, когда нам наверняка известно, что слизняк умер, он умер раньше, чем прошло девять дней, значительно раньше. Те из вас, кто видел гипнозаписи моей жены, — а я уверен, что большинство из вас видели их, — должны были обратить внимание на то, что паразит покинул ее, — очевидно, умерев и отвалившись, — намного раньше, чем наступил восьмидневный кризис. Если эксперименты подтвердят это, тогда проблема будет в другом. Допустим, человек, инфицированный этой лихорадкой, мог бы избавиться от своего паразита за — ну, скажем, за четыре дня. Это даст пять дней для того, чтобы вылечить этого человека.
Генерал присвистнул.
— Это вполне героическое решение, мистер Нивене. Как вы предлагаете лечить его? Его же сначала надо хотя бы поймать. Я хочу сказать: предположим, мы насаждаем эту эпидемию в Красной зоне, но ведь потребуется невероятно быстрая работа ног — перед лицом упорного сопротивления, не забывайте. Придется бегать за каждым, чтобы собрать и лечить более пятидесяти миллионов человек!
Я удивляюсь, как много «экспертов» любят сваливать свою ответственность на других.
— Второй вопрос, — сказал я генералу, — является логической и тактической проблемой. Это ваша проблема. Что касается вопроса первого, то здесь присутствует ваш эксперт. — И я указал на доктора Хэйзилхерста.