В воскресенье, шестнадцатого, «хозяин» Сатаны съежился и отвалился. Сатане тут же сделали инъекцию антитоксина. Позже, в понедельник, сдох и второй слизняк, а его носитель также получил дозу лекарства.
К среде, девятнадцатого, Сатана уже выздоровел, хотя и похудел; шло выздоровление и второй обезьяны. Чтобы отпраздновать это, я дал Сатане банан, и он куснул его вместе с моим левым пальцем. Это не было случайностью: просто у Сатаны был скверный характер.
Незначительная травма не могла испортить мне настроения. Перебинтовав палец, я пошел искать Мэри, но не нашел ее и отправился в кают-компанию, чтобы с кем-нибудь выпить на радостях.
Там оказалось безлюдно: все были заняты разработкой операций «Милосердие» и «Лихорадка». Лаборатория готовила культуру вируса и антитоксин. По приказу Президента сюда, в горы, было доставлено все необходимое, и среди прочего лошади для получения сыворотки, коих разместили в помещении подземной гандбольной площадки, а также две сотни подопытных обезьян-«векторов».
Ни один из миллиона человек, которых предполагалось привлечь к участию в операции «Милосердие», не имел права здесь находиться. Этим людям не следовало ничего знать вплоть до самого заброса их в Красную зону. Каждому перед стартом дадут пистолет и патронташ индивидуальных инъекций. Тех, кто никогда не прыгал с парашютом, будут при необходимости выталкивать сержанты с крепкими ногами. То есть все было построено так, чтобы держать дело в глубокой тайне. Лишь в одном случае мы могли проиграть — если титаны вдруг узнают про наши планы через ренегата или каким-то другим путем. Слишком много планов провалилось только потому, что какой-то дурак рассказал о них своей жене.
Если же сохранить секрет не удастся, то все наши обезьяны-«векторы» будут застрелены.
Так или иначе, после выпивки я расслабился, счастливый и уверенный в том, что утечки информации не будет. Движение транспорта до тех пор, пока минует День Заброса, было только «входящим», а полковник Келли, неусыпный цензор, вел перехват всех внешних связей.
Поэтому шансы на утечку информации практически равнялись нулю. Генерал, отец, полковник Гибси и я побывали в Белом доме неделю назад. Там отец продемонстрировал свою воинственность и раздражительность, и это дало нам то, чего мы хотели; под конец помалкивал даже Мартинес. Ну, а если Президент и Мартинес сумеют воздержаться от болтовни в своих спальнях до следующей недели, то я не видел, каким образом мы смогли бы потерпеть поражение.
Существовал, правда, риск, что неделя окажется слишком длинным сроком: Красная зона разрасталась. После сражения в Пас-Кристиан слизняки продвинулись вперед и сейчас удерживали берег залива за Пенсаколой. Была вероятность того, что слизнякам надоест наше сопротивление и они просто решат уничтожить необработанный человеческий материал путем атомной бомбардировки городов, которые мы еще удерживали. Что ж, это нас не пугает: наши радары находятся в состоянии полной готовности. Это не остановит нашу решающую атаку.
Я перестал тревожиться. Еще одна неделя…
Вошел полковник Келли и сел рядом со мной.
— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил я.
Он посмотрел на свое выпяченное брюхо и сказал:
— Ну, я думаю, кружка пива мне не повредит.
— Выпейте две кружки пива. Выпейте дюжину! — Я поведал ему об успехе экспериментов с обезьянами.
Он кивнул.
— Да, я слышал. Звучит хорошо.
— «Хорошо», вы говорите? Полковник, да мы уже на передовой линии и нацелены идти на врага. Через неделю мы победим!
— Неужели?
— Послушайте, — ответил я раздраженно, — через неделю вы будете иметь возможность снова надеть одежду и вернуться к нормальной жизни. Или вы думаете, что наш план не сработает?
— Нет, я думаю, он сработает.
— Тогда почему вы вывешиваете белые флаги?
Он сказал:
— Мистер Нивене, не думаете ли вы, что человек с таким пузом, как у меня, получает удовольствие, бегая нагишом?
— Нет, не думаю. Но лично мне приятнее ходить голым, тем более что это удобно и экономит время.
— Я рад, что хоть кому-то это по душе. Вам придется ходить голым еще очень долго.
— То есть как? Я не понимаю вас. Вы говорите, что наш план сработает, и в то же время предрекаете, что кампания «Солнечный Загар» будет продолжаться чуть ли не вечно…
— В видоизмененном виде она будет продолжаться.
Я сказал:
— Простите… Я что-то глуп сегодня…