Я отправляюсь, с божьей помощью, как специалист по прикладной психологии (экзотической). В то же время я буду боевым десантником, как каждый из нас, от капеллана до повара. Мы намерены показать этим слизнякам, что они сделали непоправимую ошибку, связавшись с выносливейшей, упорнейшей, безжалостнейшей и беспощаднейшей — и способнейшей! — формой жизни в этом секторе космического пространства, формой жизни, которую можно уничтожить, но нельзя поработить.
У меня есть тайная надежда, что мы найдем какой-нибудь способ освободить маленьких эльфоподобных существ. Мне кажется, мы сможем существовать рядом с эльфинами.
Сделаем мы это или нет, человеческая раса должна поддерживать вполне заслуженную репутацию жестокой. Потому что цена свободы — это готовность к внезапной битве где бы то ни было, в любое время и с отчаянной смелостью. Если слизняки не научили нас этому, тогда — «Динозавры, подвиньтесь! Мы готовы стать вымершими!»
Кто знает, какие подлые шутки могут таиться вокруг нас в космосе? Слизняки могут оказаться простыми, открытыми и дружелюбными — по сравнению, скажем, с уроженцами планет Сириуса. Мы думали, что космос пуст, и автоматически чувствовали себя повелителями мироздания. Даже после того, как мы «завоевали» ближний космос, мы думали именно так, хотя Марс был уже мертв, а Венера еще, по сути, была в самом начале развития. Поэтому, если человек хочет быть кем-то большим, чем просто послушной собакой — или даже хочет быть уважаемым соседом — он должен будет бороться за это. Ему придется перековать орала снова на мечи; другой взгляд на это — фантазия незамужних кумушек.
Каждый из нас, кто летит, был захвачен слизняками по крайней мере, однажды. Только те, кого мучили эти ужасные кошмары, могут знать, как хитры эти твари, и как важно для человека постоянно быть начеку — и как глубоко он должен их ненавидеть. Путешествие, сказали мне, займет около двенадцати лет, и у нас с Мэри будет возможность завершить наш медовый месяц. Да, да, Мэри тоже летит. Большинство из нас — женатые пары, а нескольких одиноких мужчин уравновешивают одинокие женщины. Двенадцать лет — это не путешествие; это целая жизнь.
Когда я сказал Мэри, что мы собираемся лететь на спутники Сатурна, ее единственный комментарий был: «Да, дорогой».
У нас будет время обзавестись двумя или тремя детьми. Как говорит папа: «Человеческий род должен продолжаться, даже если ты не знаешь, где это случится».
Этот отчет составлен в свободной форме; он должен быть использован перед тем, как будет переписан набело. Я записал в нем все, что видел и что чувствовал. Война с другой расой — это психологическая война, а не война механизмов, и то, что я думал и чувствовал, может совпасть с тем, что я делал.
Я заканчиваю этот отчет на космической станции «Бета», с которой мы будем отправлены на корабле Совета Безопасности ООН «Мститель». У меня не будет времени внести какие-либо исправления, и отчет останется таким, как он есть. Пусть историки повеселятся над ним. Прошлой ночью мы сказали отцу последнее «прощай». Он попрания меня: «До свидания, ты имеешь в виду. Ты вернешься назад, а я намерен продержаться до твоего возвращения, становясь с каждым годом все занудней и придурковатей».
Я сказал, что надеюсь на это. Он кивнул. «Вы вернетесь с победой, я уверен. Вы слишком упрямые и упорные. Я получил множество подтверждений этому в тебе и в таких, как ты, сынок».
Сейчас мы идем к кораблю. Я чувствую сильное возбуждение. Хозяева марионеток, свободный человек идет убивать вас!
Смерть и разрушение!
ЛЕСТЕР ДЕЛЬ РЕЙ
ДЕНЬ ГИГАНТОВ
Век мечей и секир, треснут щиты,
Век бурь и волков до гибели мира…
ГЛАВА I
Короткое лето промелькнуло, как не бывало, и первый иней засеребрился уже в начале августа. В сентябре зима свирепствовала на когда-то благодатных равнинах Соединенных Штатов. Урожай погиб, так и не созрев, «жатва» шла только в лесах — заготавливали дрова на зиму. Плиты и печи в домах топились без перерыва. Это было единственное спасение от холода.
Лейф Свенсен подтолкнул последнее бревно на пилораму, и пила снова завыла. Крупный, худощавый человек со спокойными движениями, он казался даже медлительнее, чем был на самом деле. Синестальные глаза, светлые волосы, резкие, но не раздражающие черты лица выдавали в нем потомка викингов. Но ярость и жадность к жизни, присущие морским разбойникам и рыцарям древности, не читались в его лице. Весь его облик был отмечен какой-то невыносимой мрачностью и собачьей усталостью.