— Ты еще очень молода. А может быть, — сказал Манан своим скрипучим голосом, — может быть, они боятся, малышка. Ведь это не их владения, а твои. Если они входят в подземелье, они подвергают себя опасности. Нет ни одного смертного, который бы не боялся Безымяных.
Ара ничего не сказала, но глаза ее сверкнули. Снова Манан заставил ее посмотреть на вещи с другой стороны. Тар и Коссил всегда казались ей такими грозными, невозмутимыми и сильными, что ей и в голову не приходило, что они могут чего-то бояться. И все же Манан был прав. Владения Ары, а также ее власть внушали им страх. Им страшно было спускаться в темное подземелье. Они боялись быть съеденными.
И вот теперь, когда Ара и Коссил спускались по ступенькам Малого Дома, а потом поднимались вверх по извилистой тропинке, ведущей к Тронному Залу, она вспомнила этот разговор с Мананом и радовалась про себя. Она не испугается, куда бы ее ни повели, что бы ей ни показали. Она знает, как ей себя вести.
Коссил шла по дорожке следом за ней.
— Одной из обязанностей моей госпожи, как ей известно, — сказала она, — является принесение в жертву пленников, преступников высокого происхождения, которые путем святотатства или предательства согрешили против нашего господина, Короля-бога.
— Или против Безымяных, — сказала Ара.
— Совершенно верно. Конечно, пока Съеденная была еще ребенком, ей не подобало выполнять самой эту обязанность. Но моя госпожа уже не ребенок. В Комнате с Цепями сидят пленники. Наш господин Король-бог, прислал их из Ауабата месяц тому назад.
— Я не знала о прибытии пленников. Почему мне не сказали?
— Пленников приводят ночью, тайно. Так предписывают законы Могил. Если моя госпожа пойдет по тропинке вдоль стены, она увидит потайной ход.
Ара свернула с дорожки и пошла вдоль стены, окружавшей Могилы. Стена была сложена из огромных каменных глыб. Даже самая маленькая из них весила больше человека, а большие были размером с телегу. Камни имели неправильную форму, но плотно прилегали друг к другу. Местами стена обвалилась, и здесь камни лежали бесформенной кучей. Причиной таких разрушений могло быть только время, многие века знойных дней и холодных ночей пустыни и незаметные для глаза движения самих гор.
— Через Могильную Стену перелезть ничего не стоит, — сказала Ара, когда они шли вдоль Стены.
— У нас недостаточно мужчин для того, чтобы ее перестроить, — ответила Коссил.
— Но у нас достаточно мужчин, чтобы ее охранять.
— Это всего лишь рабы. Им нельзя доверять.
— Им можно доверять. Надо только припугнуть их как следует. Пусть они понесут такое же наказание, что и чужой, которого они пропустят на священную землю за Стеной.
— А какое это наказание?
Коссил спрашивала не затем, чтобы узнать ответ. Она давным-давно научила Ару отвечать на этот вопрос.
— Им отрубят голову перед Троном.
— Значит, моя госпожа желает поставить охрану вдоль Могильной Стены?
— Да, — ответила девочка.
Ее пальцы, скрытые длинными черными рукавами, сжались от радости. Она знала, что Коссил не хочет отдавать ни одного раба для охраны стены. По правде говоря, это было совершенно бессмысленно. Кому придет в голову приблизиться к Могилам? Навряд ли кто-нибудь случайно или умышленно подойдет к Месту незамеченным даже на расстояние мили. И наверняка уж ему не удастся проникнуть к Могилам. Но охрана будет данью уважения Могилам. И Коссил нечего было возразить, она вынуждена будет подчиниться Аре.
— Здесь, — произнес холодный голос Коссил.
Ара остановилась. Ей часто доводилось ходить по этой тропинке вокруг Стены, и она знала ее, как свои пять пальцев. Здесь каждый камень, каждая колючка, каждый лист чертополоха были ей знакомы. Слева каменная стена была в три раза выше ее собственного роста. Справа холм уступами спускался к высушенной солнцем долине, которая заканчивалась у подножья гор на западе. Она еще раз огляделась, но не заметила ничего такого, чего бы не видела раньше.
— Под красными камнями, госпожа.
Чуть ниже, на склоне холма, виднелась красная лава, застывшая в виде небольшого уступа. Ара спустилась и повернулась к уступу лицом. Вдруг она поняла, что перед ней грубая каменная дверь высотой в четыре фута.
— Что надо делать?
За годы жизни в этих священных местах она узнала: бесполезно пытаться открыть дверь, если не знаешь, как она открывается.
— У моей госпожи есть все ключи к темным местам.