Уорел заметил:
— Я всегда говорил, что мы, люди, обладаем большей, чем тролли, чувствительностью к запахам.
— Но ведь речь сейчас не об этом, — перебил его Светс. — Я должен вернуться домой. Допустим, к воздуху я приспособился, но это же еще не все. Например, еда. За всю жизнь я никогда не ел ничего, кроме питательных дрожжей, и сомневаюсь, что мой организм способен усвоить что-нибудь иное.
Роки в ответ покачал головой:
— Вы же сами говорили, что управление хронокапсулой повреждено. И пытаясь вернуться домой, вы рискуете попасть в еще более экзотический мир. Раз вы оказались здесь, значит, существуют тысячи и тысячи альтернативных миров, каждый со своей историей. Представьте, что вы попадаете в период умирания цивилизации или во времена кризиса. А у нас вы почетный гость. Да и мы узнаем от вас много полезного. Одна машина времени чего стоит…
Светс понял, что решение Роки окончательно, и менять его он не собирается. Но навсегда остаться в этом мире…
— Я уже говорил, что пользы от меня мало. Я не техник, не механик, не знаю, как и что делается. Кроме того, технологии моего мира вряд ли вам подойдут. Подавляющее большинство цивилизаций прошлого развивали свою энергетику на использовании нефтепродуктов и пластиков. А это связано…
— Но даже значительные запасы нефти и газа рано или поздно кончаются, и у вас наверняка есть разработки каких-то принципиально новых источников энергии, — настаивал Уорел.
Желтые глаза Роки буквально буравили Светса.
— Вы говорите о контролируемой термоядерной реакции? Реакции синтеза водорода? Но я не знаю, как это делается! — закричал Светс. — Я абсолютный профан в физике плазмы!
— Физике плазмы? Что это такое?
— Кажется, это использование электромагнитных полей для управления высокотемпературным ионизированным газом. У вас есть что-нибудь подобное?
— Пока нет, но уверен, что вы сможете нам хоть немного помочь, хотя бы намекнуть. У нас уже есть устройства, синтезирующие тяжелые элементы, у европейцев они тоже есть, но это мы обсудим позднее.
Роки встал. Его пальцы крепко сжали руку Светса, а острые черные ногти больно впились в кожу.
— Подумайте как следует, Светс, — сказал он. — Конечно, вы совершенно свободны, можете ходить, где вздумается, и выходить из дома. Но лучше не делать этого без сопровождающего. Понимаете, тролли… Не стоит рисковать.
Светс вышел. В голове — звенящая пустота, на душе — раздражение и злость: ясно, что волки не хотят отпускать его ни под каким видом.
— Светс, я так рада, что ты остаешься с нами, — оживленно щебетала Рона. — Ты мне нравишься, и я уверена, что ты привыкнешь у нас. Давай я покажу тебе дом.
Они спустились на первый этаж. В конце мрачного темного коридора чувствовалось оживление, дверь на улицу была открыта. Ну, конечно, волки, ночной образ жизни…
— Я же ксенофоб, — чуть не плача, Светс попытался убедить Рону. — И ничего тут не попишешь. Я таким родился!
— Ну что ты! Я уверена, ты полюбишь нас. Ведь я тебе немножко нравлюсь, Светс?
Она подошла, положила руки ему на плечи и, к удивлению Светса, нежно почесала его чуть ниже уха. Волна неизъяснимого блаженства прокатилась по всему телу, и он даже прикрыл глаза от удовольствия…
— Сюда, — указала Рона.
— А куда мы идем?
— Я хотела показать тебе троллей. Вспоминаю, как ты от них удирал, и не могу поверить, что это действительно было.
— Не знаю, как сейчас, но тогда они мне показались ужасными.
Светс никогда не отличался смелостью. Раньше он был консультантом в Институте Темпоральных Исследований, пока приказ Генерального Секретаря не обрек его на эту работу, которую он боялся и ненавидел всей душой.
Когда они проходили через столовую, Светсу снова стало нехорошо: на давешнем блюде лежали обглоданные кости.
Предки Светса ели мясо, а в этом мире тролли всего лишь грубые животные. И тем не менее одна лишь мысль о том, кем могли бы стать тролли в его мире, снова бросила Светса в дрожь.
— Дядющка Роки немного грубоват. Тебе стоит встретиться с европейским посланником. — Рона хотела чуть-чуть смягчить впечатление от беседы со своим дядей. — Думаю, ого можно устроить.
— Он бывает здесь?
— Иногда. — Рона брезгливо сморщила нос. — Мне он не нравится. Он совсем другой породы. В Америке люди произошли от волков; во всяком случае так утверждают наши учителя. В Европе же эволюционировал какой-то другой вид.