Совсем иной путь развития предлагали демократы-республиканцы, возглавляемые Т. Джефферсоном, они выступали против сильной центральной власти. «Достаточно сделать лишь шаг в сторону, и это будет расценено, как попытка захвата беспредельной власти, власти, неподдающейся никакому определению…»167. Джефферсон, Мэдисон и их активный сторонник в Нью-Йорке Девитт Клинтон, ратовали за «узкое толкование конституции и указывали на ее незыблемость: все, что не «перечислено» – незаконно168.
Джефферсоновцы выступали за преимущественное развитие сельского хозяйства, что сохранило бы страну как «край преуспевающих фермеров». По мнению республиканцев, развитие мануфактур вело к усиленной урбанизации – развитию городов, где царят нищета, грязь и пороки, разрушающие все человеческие добродетели и не способствующие построению здорового общества169. Выражая интересы прежде всего аграриев южных и западных штатов, экономическая программа республиканцев содержала в себе немало противоречий, в том числе и по проблеме рабства. Джефферсон был сторонником постепенного отмирания рабства и считал, что освобожденные рабы должны покинуть США и вернуться на африканский континент170.
Несмотря на то, что английские политические устои повлияли на формирование политической системы США, Джефферсон и его соратники стремились к созданию таких условий для функционирования американского правительства, чтобы оно имело лишь минимальные полномочия. Он категорически отвергал гамильтоновские идеи, считая их «петлей, затянутой на шее народа»171. «Никакие земные соображения, – утверждал он, – не могли заставить меня согласиться на установление такого долга, какой имеет Англия, чтобы вести свои торговые войны, а затем с помощью налогов довести наших граждан до самого жалкого состояния… И все это, чтобы содержать тысячи военных судов и насытить алчность немногих купцов-миллионеров для защиты их коммерческих спекуляций»172.
Особенно, враждебно он относился к созданию Национального банка173. Он писал своему стороннику, памфлетисту Джону Тэйлору: «Как и вы, я в равной мере отвергал систему банков. Я рассматриваю ее как пятно на всех наших конституциях… Вместе с вами я твердо и искренне верю, что введение банков более опасно, чем постоянные армии»174.
Джефферсоновцы были поклонниками Франции, не случайно их противники именовали их якобинцами. Гамильтоновцам больше импонировала британская модель политического устройства. Они считали эту страну эталоном политического и экономического развития, главным торговым партнером США. Но при этом выступали за достижение именно экономической независимости. В то время США все еще оставались аграрно-сырьевым придатком Великобритании. Англия покупала американское сырье, продавая республике необходимые промышленные товары, обеспечивая тем самым немалую выгоду торговцам и всем тем, кто хоть как-то был связан с портами175.
Федералисты, связанные с банковскими домами Новой Англии, были заинтересованы в успехе бизнеса. Это обеспечивало определенную сплоченность партии176. Она состояла в основном из людей состоятельных, наживших свой капитал на торговле, денежных спекуляциях и банковских операциях. Еще в 1793 г., оценивая суть социального размежевания формирующихся партий, Джефферсон писал: «Черта проведена совершенно отчетливо, с одной стороны, высшие слои Филадельфии, Нью-Йорка, Бостона, Чарльстона («природная аристократия»), купцы, торгующие за счет британского капитала; Люди, связанные с бумажными деньгами… С другой стороны купцы, торгующие на отечественном капитале, торговцы, ремесленники, фермеры и все остальные слои наших граждан»177. Конечно, в этом перечне Джефферсон забыл упомянуть о южных плантаторах, к числу которых и сам принадлежал. Правда, добавил: «весь земельный интерес также республиканский», не уточняя, кто за этим стоит.
167
См.:
168
См.:
169
См.:
170
А. Гамильтон и ряд лидеров федералистов были аболиционистами, то есть выступали за полную отмену рабства. См.
171
172
177