В то же время, будучи трезвомыслящим человеком и реально представляя соотношение сил, Крюгер был готов идти и на уступки. Так, в 1897 году его правительство приняло закон, ограничивавший выселение совершивших преступление ойтландеров из Трансвааля. Тогда же были значительно снижены таможенные пошлины на ввозимые из британских владений товары.
Тем не менее ситуация продолжала оставаться сложной. Англичане ждали только удобного момента для радикального решения бурской проблемы путём вооружённого вторжения, а буры, понимая неизбежность войны с Британской империей, в 1896 году заключили военный союз между Трансваалем и Оранжевой Республикой. К тому же среди буров было довольно много сторонников создания так называемой «Великой Южно-Африканской Республики», включающей в свой состав, помимо двух республик, ещё и территорию Капской колонии и Наталя. Добиваться своей цели они готовы были даже путём войны с Великобританией.
По мнению Ю. Ненахова:
«Буры чувствовали себя достаточно уверенно. Располагая мобильными ополченческими частями, имея за плечами опыт успешной войны с Англией в 1881 году, они усиливали свою обороноспособность. В 1894 году завершилась постройка железной дороги, независимой от англичан и соединявшей через португальский Мозамбик бурские республики с Индийским океаном.
За 10 лет с момента начала добычи золота в Витватерсранде доход трансваальской казны вырос в одиннадцать с лишним раз. И хотя Трансвааль почти со всех сторон окружали английские владения, через упомянутую магистраль он стал получать из Германии самое современное оружие и инструкторов.
Президент Крюгер хорошо понимал и неоценимое значение англо-германских споров на юге Африки — он маневрировал между обеими державами, всё время противопоставляя одну другой. На банкете по поводу дня рождения Вильгельма Второго Крюгер выразился вполне определённо: «Наша маленькая республика ещё только ползает между великими державами, и мы чувствуем, что когда одна из них хочет наступить нам на ногу, другая старается этому воспрепятствовать» [7].
Как ни странно, в период англо-бурской войны Германия, несмотря на предшествовавшие воинственные заявления, старательно соблюдала нейтралитет и даже отказала эмигрировавшему президенту Трансвааля Крюгеру во въезде на свою территорию.
Новое резкое обострение отношений между бурами и Великобританией произошло в 1899 году, после провала Блумфонтейнской конференции, на которой пытались решить (или точнее, делали вид) проблему предоставления избирательных прав ойтландерам.
Представители Великобритании и бурских республик, собравшиеся 31 мая 1899 года в столице Оранжевой Республики Блумфонтейне, пытались (или делали вид, что пытаются) найти выход из англо-бурского конфликта. Английская делегация, которую возглавлял А. Милнер, настаивала на предоставлении избирательных прав ойтландерам, прожившим в Трансваале не менее пяти лет.
Президент Трансвааля, Крюгер, соглашался только на то, чтобы в выборах участвовали ойтландеры, прожившие в стране не менее семи лет, а не 14, как это было предусмотрено законом 1893 года. Милнер с подобными условиями не согласился. И 5 июня участники конференции разъехались, так ни о чём и не договорившись.
Хотя Блумфонтейнская конференция и закончилась провалом, неофициальные контакты между представителями буров и английского правительства продолжались. На этих переговорах буры выдвинули новые предложения: ойтландеры, переселившиеся в Южную Африку до 1890 года, получают избирательное право через два с половиной года; те, кто переселился после 1890 года, но прожил здесь не менее двух лет, получают его через пять лет; ну а тем, кто будет переселяться в бурские республики, получат избирательное право через семь с половиной лет проживания.
После того как правительство Великобритании отвергло эти предложения, буры пошли на уступки: представители Трансвааля заявили о готовности немедленно предоставить избирательное право не только ойтландерам, прибывшим до 1890 года, а всем. Кто прибыл позднее — через девять лет пребывания в стране. При согласии правительства Её Величества, избирательные права немедленно получали около 40 тысяч ойтландеров, но этого не произошло. Англичане вновь отвергли проект буров.
Воспользовавшись неудачей переговоров, министр колоний Д. Чемберлен, выступая 28 июля 1899 года в британском парламенте, пригрозил бурам войной и призвал англичан «в случае необходимости поддержать своё правительство в осуществлении любых мер, которые оно найдёт нужным предпринять для того, чтобы обеспечить справедливое отношение к британским подданным в Трансваале».
В этих условиях президент Крюгер, не желая ещё больше обострять отношения с Великобританией, 19 августа 1899 года согласился предоставить ойтландерам, прожившим в Трансваале более пяти лет, избирательные права при условии отказа Великобритании от вмешательства во внутренние дела бурской республики, одновременно предложив передать все английские притязания на рассмотрение третейского суда.
Как заметил в этой связи посол России в Великобритании Е. Е. Стааль:
«Этот оборот дела поставил англичан в затруднительное положение. Великобритания в Трансваале преследует исключительно хищнические цели; желание для достижения их отдать честных тружеников буров во власть сброда золотопромышленников, каким в действительности являются ойтландеры, так возмутительно, что оправдывать сие поведение здесь могли только неуступчивостью и несговорчивостью Крюгера.
И вдруг он уступил. Гораздо труднее объяснить войну для ускорения натурализации на два или три года, но англичане перед этим не остановились. Чем уступчивее становится Трансвааль, тем воинственнее делается английская пресса, и тем настойчивее требуют здешние государственные люди немедленного окончательного решения вопроса…
Дойдёт ли дело до войны, сказать трудно. В Англии, ввиду серьёзности борьбы, люди спокойные предпочли бы мирное, хотя бы и более медленное, поглощение Республики. Они понимают, что затруднениями, созданными столкновением, воспользуются все другие державы. Но финансисты его желают для биржевых спекуляций. Сесиль Родс видит в нём кроме мести за неудачный набег единственную возможность поправить расстроенные дела Южно-Африканской компании.
Чемберлен, скомпрометированный в деле набега, — в руках Родса, да и по характеру склонен к приключениям. Общественное мнение, ныне не осмеливающееся высказаться, в решительную минуту будет, по обыкновению, увлечено шовинизмом. Обстоятельства эти придают положению тревожный характер, но, с другой стороны, весьма возможно, что в последнюю минуту Крюгер, устрашась неравной борьбы, пойдёт на новые уступки и покорится предъявленным ему требованиям».
Поэтому, в ответ на согласие президента Крюгера ускорить натурализацию английских поселенцев, британское правительство, в очередной раз отвергнув предложения буров, потребовало немедленно разоружить армию Трансвааля, угрожая в противном случае применением вооружённой силы. Отказавшись признавать Трансвааль в качестве суверенного государства, англичане вновь выдвинули требования немедленного предоставления избирательного права ойтландерам, выделения им четверти всех мест в парламенте — фольксрааде и предоставления английскому языку статуса государственного. Одновременно Д. Чемберлен, уверенный в том, что буры ответят отказом, подготовил текст ультиматума, отклонение которого должно было стать поводом к войне.
Президент Крюгер, в свою очередь, потребовал от англичан немедленного прекращения практики вмешательства во внутренние дела Трансвааля, скорейшего отвода от его границ английских войск и удаления из Южной Африки дополнительных сил британской армии, уже прибывавших к этому времени из метрополии, дав повод военному министру Великобритании лорду Г. Ленсдауну заметить Д. Чемберлену:
«Примите мои поздравления. Я думаю, что Крюгер не мог более удачно сыграть Вам на руку, чем он это сделал, предъявив эти требования».