Шли очень медленно с соблюдением маскировки, никто не разговаривал и не курил, так как опасались нападения противника. С большим трудом шел советник начальника артиллерии подполковник В. Барабаш, он еле передвигался. Мне также было тяжело, но я держался. Наверное сказывалась закалка послевоенной сельской жизни.
Наша разведка постоянно засекала разведку противника, но унитовцы уходили, не вступая в бой, спешно покидая свои обустроенные базы.
В первый день пешего наступления, около 17.00, на боевые порядки бригады заходили шесть МИ-24 в готовности атаковать, но кубинский авианаводчик успел сообщить сигнал — «Я-свой!». Честно признаюсь — было очень страшно. Когда мы подошли к речушке, то даже помыться не было сил.
Следует отметить тактику действий бригады и противника. Боевые действия велись только в дневное время. Каждый день около 18.00 бригада выбирала на местности район, занимала круговую оборону, выделялись силы охраны и боевые дежурные расчеты. Первую пешую ночь я спал в гамаке под дождем, очень замерз и проклинал всех и вся.
7 ноября нас поздравили с праздником Великого Октября командование бригады, подсоветные и кубинцы. Кубинцы в честь праздника подготовили отменный плов, а накануне нам на пути встретилась большая антилопа и ее удалось убить. Ощущение от этого события было, мягко говоря неприятным, но в тех голодных условиях, об этом думалось меньше всего. По другому мы поступить не могли. Людей надо было кормить. Антилопа, размером с хорошую корову, находилась на расстоянии около 800 метров от нас. По решению командира бригады условия маскировки были нарушены и мы начали стрельбу по животному. Сделали один выстрел. В бинокль было видно, что попали в голову, но антилопа только отмахнулась головой, как от мухи и продолжала стоять. Переводчик Саша Поливин так загорелся стрельбой, что стрелял даже с РПК, но антилопа только отмахивалась и стояла спокойно дальше, как заколдованная. Сейчас трудно вспомнить, кто все-таки завалил ее, но когда мы подошли к ней, то она лежала замертво и мы насчитали более двадцати попаданий, большинство из них в голову.
Операция продолжалась. Противник уходил с насиженных мест, угоняя с собой местное население, не вступал в бой большими силами, а только мелкими подразделениями, в основном силами прикрытия.
В зоне боевой задачи бригады, противник оставлял базы с численностью от 300 до 600 кимб, которые по приказу командира бригады сжигались. При обнаружении большого скопления противника действия бригады поддерживались МИГ-19, МИГ-21 и боевыми вертолетами МИ-24. Освобожденных местных жителей передавали органам местного самоуправления.
20 ноября по распоряжению ГВС я вертолетом вылетел в Мусенде, затем в Маланже, а на следующий день самолетом в Луанду, для участия в отчетно-выборной «профсоюзной» конференции. В спецкомандировке все члены КПСС числились членами профсоюза. В работе конференции принимал участие посол Советского Союза в Анголе А. Калинин. В докладе с хорошей стороны отмечалась работа советников и специалистов 1 и 5 ВО, ПВО, 1 МПБР и 3 ПБР. Также была отмечена слабая подготовка и действия 3 и 21 ПБР. В 5 ВО отмечалась низкая подготовка зенитчиков, т. к. было сбито всего 2 самолета и 6 вертолетов ЮАР. В боевой подготовке отмечались низкая подготовка и действие разведчиков, низкая результативность боевых действий в горно-лесистой местности, отсутствие боевых действий ночью.
В целом состояние воинской дисциплины в ФАПЛА оценивалось удовлетворительно. Главной проблемой было названо дезертирство личного состава. Так, за весь 1982 г. из ФАПЛА дезертировало 8 тысяч человек, а по состоянию только на 01.10.1983 г. — 5000 человек.
Главный военный советник генерал-полковник Курочкин К. Я. в своем выступлении отметил усложнение военно-политической обстановки в стране, активизации действий формирований УНИТА, положительно оценил действия ангольских войск и наших советников в проводимой боевой операции.
ГВС не разрешил мне отпуск и перенес его до окончания операции, хотя в это время жена и дочь уже находились в Москве и ждали меня в отпуск, каждый день приезжая в Шереметьево к прилету самолета с Луанды. И этот путь они совершали ежедневно в течение 15 дней, веря и надеясь, что я скоро прилечу. Я тогда об этом еще не знал. Мое состояние и состояние моей семьи было удручающим.