- Слушай, говорят, что орки и тролли вышли из одной породы. Правда это, или народ брешет? - поднимая пучок, спросила травница.
Я задумалась.
- Нет. Враки это все. Орки хорошие воины, цивилизованные и интеллектуально подкованные личности, а тролли бездушные великаны. Причем каждый второй из них увлекается людоедством, а каждый третий каннибализмом.
- А чем занят каждый четвертый?
- Каждый четвертый оказывается в супу у каждого третьего, - равнодушно ответила я.
Пожалуй, так оно и было. Извечный закон умного дикаря - съешь ближнего своего, пока тот не огрел дубиной жену твою, которую ты сам припас на завтрак.
- И все же мне его жалко, - внезапно продолжила Иоганна.
- Кого, каждого четвертого? - удивилась я.
Думать мне мешал яблочный огрызок. Передо мной, как у каждой уважающей себя любительницы яблок встал вопрос: съедать ли яблоко полностью, или выбросить огрызок в ближайший пункт утилизации. Немного покопавшись в своей голове, и попутно посоветовавшись с яблоком, мы единогласно решили, что засорять окружающую среду не хорошо, поэтому надо сей продукт уничтожить естественным путем.
- Да причем тут твой каждый первый? Я про мальчишку, - фыркнула наемница, брезгливо наблюдая за тем, как от яблока остается лишь деревянный хвостик.
- А-а, - вежливо протянула я.
- Может ты еще и палочку съешь? - уточнила Иоганна.
- Может и съем, - отрезала я.
- Сколько тебя знаю, столько убеждаюсь, что ты странная.
- Я не странная, я не типичная. Мы, эльфы, должны быть едины с природой. Чтобы слиться с природой, нужно чтобы природа была в тебе, - ответила я.
Травница оценила комичность и пошлость рассуждений и загадочно улыбнулась. Она была женщиной взрослой, и мои юношеские заморочки воспринимала с некой небрежностью.
- И все же он безумно красив, - произнесла Иоганна, меняя тему.
- Кто? - заторможено спросила я, медленно понимая, о чем говорит травница.
С ней невозможно было нормально беседовать. Она могла обсуждать цветы, и вдруг резко переключиться на деревенских соседей и их собаку, которая воет по ночам. После, она могла совершенно нелогично упомянуть про суп, который варила в прошлую субботу.
- Кто, кто? Калдлен! - фыркнула женщина.
Мой Рыжий Лис и вправду был красив. Еще девчонкой я влюбилась в его золотые волосы переливающиеся даже без солнечного света. Порой хотелось запустить пальцы в роскошные локоны О'Крина и вновь ощутить их аромат. Я скучала по его нахальной улыбке и лукавым зеленым глазам.
- Обычный парень, каких много, - равнодушно произнесла я.
В это время Калдлен беспокойно пошевелился и приоткрыл левый глаз, как делают это коты, чтобы оценить происходящие. Увидев готовящую отвары травницу и скучающую меня, О'Крин успокоился и снова провалился в сон.
- Надеюсь, в скором времени ему надоест строить из себя плохого мага, - убедившись, что парень заснул, произнесла Иоганна.
- Что ты имеешь в виду? - уточнила я.
- Посмотри на него. Пошли третьи сутки как Ангора без сознания, а он не отходит от нее ни на шаг. То что девочка дочь Покровителей не объясняет внезапный порыв благосклонности О'Крина. Значит Ангора ему не безразлична. Любовь, привязанность или похожие чувства уже проявление человечности. Он совершенно не тот за кого себя выдает, - равнодушно объяснила травница.
Внезапный укол ревности пронзил моё сердце.
- Калдлен устал от фальши, Аришь. Мальчик совсем запутался. Думаю не даром он так трясется над этой девочкой. До чувств им двоим далеко, однако О'Крин видит в ней свою спасительницу, ту нить за которую можно зацепится, чтобы выйти из бездны в которую он падает, - сказала Иоганна и попросила меня не отвлекать ее ближайшие десять минут.
«Было время, когда этой спасительницей была я», - грустная мысль промелькнула в моем подсознании и тут же исчезла.
Подвернув ноги под себя, я расплела волосы и принялась приводить их в порядок. Малиновые пряди послушно завились в кудри, благодаря магии. Как жаль, что действие настойки скоро пройдет, и волосы вновь погрузятся в черный цвет.
Ангора
Я знала, что нахожусь в доме Иоганны, потому что чувствовала необычный травяной аромат. Иногда я даже слышала голоса и редкие диалоги людей, но не могла разобрать тембра голоса. Странное ощущение осознавать себя, но одновременно присутствовать во сне.
Пару раз я пыталась открыть глаза или пошевелить рукой, но так и не поняла, получилось у меня это или нет. Попытки говорить тоже не увенчались успехом, так как рот будто заклеили скотчем.
Если судить по тому времени что я пробыла в пустоте, то можно предположить что прошло три-четыре дня, а то и больше. Обычно моё сознание перемещало меня в белое пространство, где я сидела часами, ожидая возвращения в нормальное состояние. Но бывали моменты, когда я проваливалась в дурной сон, где вновь встречалась с диким псом. В эти моменты я ощущала прикосновение чьей-то руки и неразборчивый шепот. Становилось легче.
Я не знала, существует этот незримый кто-то на самом деле, или это плод моего больного воображения, но я была чрезмерно благодарна ему. Если бы не ощущение этого присутствия рядом, то последствия могли бы быть плачевными. Порой мне казалось, что меня и вовсе хотят засосать в бездну иллюзий.
Пару раз передо мной появлялись лицо Аришь, Иоганны и Калдлена. Последнее из вышеперечисленных маячило чаще остальных. Не скажу, что меня это раздражало, скорее всего, беспокоило. Видеть во сне одного и того же парня слишком часто, знак того, что этот самый парень нравится спящему. Хотя, пусть видится на здоровье, влюбится в Калдлена я не смогу, это точно, а вот поглазеть на смазливую мордашку - всегда, пожалуйста.
Прошло много времени до того момента, как я почувствовала прикосновения к своему телу. Кто-то бережно перевернул меня и долго возился со спиной. Я кое-как открыла глаза и первым делом увидела бревенчатую стенку и край подушки. Тем временем мою спину не щадили намазывая на нее вонючую гадость.
Боли я не чувствовала, однако помнила что пес изрядно меня потрепал. В голове что-то щелкнуло и внезапно на меня свалилась такая боль, что я закричала.
Меня резко перевернули. Теперь я могла лицезреть перед собой Иоганну.
- Мамочки мои, это как же ты такое сильное колдовство сняла, да и зачем? - заволновалась она и тут же влила в меня приторную настойку.
Почти сразу боль ушла, и я перестала голосить.
- Больше не смей снимать обезболивающую магию, - нравоучительствовала травница, равнодушно переливая какую-то смесь в глубокую тарелку.
Ну и дела, граждане, творятся в нынешнее время! Я тут, понимаете ли, без сознания лежала в страшных мучениях, томилась в объятии глубокого сна, а она при моем пробуждении даже вялой улыбочки из себя не выдавила.
- Надо поесть, - врезаясь в мои мысли, как ворона в столб произнесла Иоганна.
Поесть? Это слово пронеслось по закоулкам моего мозга, помахало ручкой извилинам и отправилось в гости к рвотному рефлексу. Сей фрукт (все тот же рвотный рефлекс), недолго думая пробудил всю свою неистовую мощь, дабы излиться в полной мере на... Эмм... ну в общем этот кадр можно и вычеркнуть из моей скромной жизненной истории переступив на несколько ступенек вперед.
Итак. Я, Ангора, она же Настя, она же Дочь Покровителей и просто замечательная девочка, лежала на тесной кровати рассматривая потолок. Иоганна в это время хмуро перебирала травы. Мои попытки встать с постели она игноровала. Видимо знала, что у меня ничего не получится.
- Сломаны ребра, защемлен нерв копчика, парализовано плечо и нога, - ответила травница на мой немой вопрос.
- Когда я смогу двигаться?
- Без применения магии, с моими травами, через неделю. С применением магии через два дня.
- Сколько времени я в таком состоянии? - безнадежно спросила я.
Иоганна задумалась и облизала ложку, которой мешала в чугунке.
- Почти четверо суток, - отозвалась она.
- И за это время Аришь и Калдлен не могли применить магию для моего лучшего выздоровления? - удивилась я.
- Ты многого не знаешь. Чтобы излечиться с помощью волшебства, нужно знать, чем или кем нанесены раны, а мы таковой информацией не владеем. Не волнуйся. Мои настойки лечат тебя довольно эффективно, да и твоя собственная регенерация помогает, подталкивает выздоровление, - объяснила травница.
- Я могу дать описание того, кто на меня напал.
- Позже. Все будет потом. Сначала наберись сил, - прошептала Иоганна, прежде чем влила в меня приторную настойку.
Я улыбнулась. Мир заплясал перед глазами, мерцая радужными красками. Все размывалось в большом разноцветном пятне. Палитра цветов смешивалась, поглощая меня в однородную массу. Вот чья-то рука макает кисточку в черную краску, увлекая меня за собой в бездонную пропасть.