Жить, а не существовать!
Эта фраза попала в самое сердце Куду-Или.
Потому что он сам не знал, что такое настоящая жизнь. Не ведал, что значило бросить на кон все ради краткого мига удовольствия.
Может, ему следовало поступить так же, как и его отец? Не прогибаться, а менять. Не получится - так умереть.
Но, наверное, Куду-Или не был таким смелым, как этот мальчишка.
Словно дурак, Куду-Или надеялся, что однажды дядя скажет ему:
- Ты отработал долг. Можешь идти на все четыре стороны…
Глупые мечты. Но надежда умирала последней.
Куду-Или сел перед мальчишкой на колени и тихо произнес, почти на инстинктах стирая кровь с разбитой брови подростка:
- Твоя жизнь не стоит пирожных. Если тебе некуда идти, я знаю одного хорошего мага, который может взять тебя в ученики и принять в свой клан. Знаешь семью Эстанус? Один из ее членов, Шимике, сейчас гостит в резиденции Вурункати. Найди его. Он красив, статен, в розовых одеждах… Не перепутаешь.
Куду-Или поднялся с земли и, повинуясь странному желанию, зашел в лавку, купил большую коробку пирожных, а потом молча всунул ее в руки мальчишке и попытался уйти.
- Я не хочу ни к какому Шимике! - вдруг сказал юный маг, - Я хочу к тебе! Возьми меня к себе! В каком ты клане?
- Нет, не возьму! - не думая, ответил Куду-Или.
Ни за что! Только не в это змеиное гнездо!
- Почему? - нахмурился мальчишка, - Я не достоин?
Потому что в клане Вурункати с тебя сдерут кожу, потом мясо, а затем обглодают кости.
Пусть и образно выражаясь…
А может, и не образно.
- Потому что мы принимаем только магов жизни, - вслух спокойно сказал Куду-Или и ушел, не оборачиваясь.
***
Мальчишку звали Инар.
И те, кто говорил, что Куду-Или его не замечал, болтали вздор. Куду-Или не мог оторвать от него взгляд. Никогда. Тот был слишком ярким, живым… И в то же время добрым и мягким. Будто струящаяся вода… Словно прекрасные цветы на вишневом дереве ранней весной.
Но Куду-Или был очень осторожен и делал вид, что Инара не существовало.
Если бы его пристальное внимание заметили, то кто бы знал, что бы случилось…
Куду-Или не хотел, чтобы его шантажировали Инаром.
Мальчишка был не при чем. Он не должен был страдать из-за чувств Куду-Или.
***
Все рухнуло через несколько лет, когда дядька заставил его сделать особенно неприятные вещи.
Куду-Или тогда долго отмывал свои руки от крови. Но она забилась ему под ногти и засохла. Куду-Или терпеть это не мог.
Он не способен был контролировать свою жизнь. Свои действия. Поэтому он отыгрывался на своем внешнем виде. Хотя бы своему телу Куду-Или был хозяином…
Поэтому любые незапланированные изменения в своей внешности он принимал в штыки.
В тот день все валилось у него из рук. Наверное, он себя странно тогда вел… Изменил своему спокойствию.
Нагрубил Лелельвани, Иллуянке и Шимике, который в то время гостил у них.
Куду-Или помнил, как зашел в свою спальню, не прикрыв дверь, и попытался ослабить узел на своем затылке.
Он забился в свою нору. Он находился дома. Теперь можно было распустить волосы… Его никто не видел.
Но шпильки, как назло, не вытаскивались. Куду-Или застонал от боли и усталости.
Он хотел упасть на кровать и просто умереть. Но не мог это сделать с пучком на затылке… Куду-Или начал буквально рвать на себе волосы, чтобы достать несчастные шпильки. Бесполезно… Он делал только хуже.
И вдруг его рук коснулись другие, чуть шершавые, но нежные. В нос забился запах земли, тепла и горячего песка.
Инар.
- Все будет хорошо… - тихо сказал стихийник, - Я сейчас… Все будет хорошо!
Шпильки, ведомые чужой рукой, выскользнули из волос, и черные пряди рассыпались благородным шелком по плечам. Инар дернулся, чтобы уйти, но Куду-Или было так плохо, так тяжело, что он поддался слабости.
Не оборачиваясь, он притянул Инара к себе, не силах его отпустить.
Куду-Или плохо помнил, что происходило дальше.
Было много “люблю”, которые шептали ему в ухо… Было много поцелуев. Кажется, не осталось места на его теле, к которому бы не прикоснулись чужие губы.
- Божество, - дрожащим голосом заклинал Инар.
- Совершенен. Прекрасен, - бесконечно повторял он.
Никогда раньше Куду-Или не получал столько комплиментов. Никогда он не чувствовал себя столь живым. Странное дело - только став единым целым с другим магом, он ощутил себя собой.
Куду-Или вновь подчинялся. Но сделав это добровольно, он, наконец, понял, что такое настоящая свобода.
Жаль, что ночь не могла длиться вечно. Наступило утро, и темные глаза Инара сияли так, словно разом исполнились все его мечты. Куду-Или ощутил себя светом, дарующим жизнь.
К сожалению, на самом деле, он был лишь обычной тьмой… Уставшим человеком, от груза проблем у которого трещал позвоночник.
- Уходи, - сказал Куду-Или, тяжело сглатывая и разрушая все, - Уходи…
Уходи, иначе все узнают, что ты для меня значишь. Они… Уничтожат тебя.
Я принесу тебе одни страдания.
Но, пожалуйста, прости меня… Прости. Только прости.
Я не вынесу твоей ненависти.
Жаль, что ты никогда не узнаешь, что это был самый счастливый день в моей жизни.
***
Прошло еще несколько лет, и жизнь Куду-Или снова изменилась.
- Ты виноват в его смерти, - в ярости выплюнул дядька, - И теперь ты займешь его место. Помнится, ты хотел, чтобы я тебя отпустил? Так вот - ты не получишь свободы. Никогда. Ты до конца жизни будешь выплачивать долг, оставаясь главой клана…
Куду-Или молчал. Со смертью брата что-то в нем окончательно сломалось. Он всегда считал, что однажды это именно его найдут без глаз, с вытекшим мозгом, разорванным собственной силой. Но нет… Погиб Иллуянка.
Куду-Или хотел спасти его до самого конца. Но он не смог.
И Куду-Или понял. Когда придет время, он больше не будет цепляться за жизнь. Он больше не будет делать то, что не хочет.
Куду-Или будет смелым, как его мальчишка.
И поэтому однажды Куду-Или убьет своего дядьку.
Хватит.
К демонам долг! К демонам жизнь!
Он все равно упустил своего мальчишку…
***
Куду-Или упустил своего мальчишку. Но он не мог позволить ему умереть.
И когда та сучка проткнула Инара своим мечом, Куду-Или не думал. Он отдал мальчишке все, что у него было, - свою суть, свою магию. Куду-Или отдал ему бы и душу.
Все, что угодно!
Жаль, что Куду-Или никогда не был его достоин. Глава проклятого клана, палач, убийца…
Инару он принесет лишь страдания. Он уже их принес.