Анхиз поспешил поклясться.
– Если хвастать начнешь, что сочетался в любви ты с самой Афродитой, сразу же молнией с неба поразит тебя Зевс. Так помни об этом! Не проболтайся, смотри, бойся гнева бессмертных!
Анхиз начал торопливо бормотать клятвы. Она милостиво кивнула и исчезла без следа. Хижина погрузилась во мрак, а Анхиз еще долго сидел на земляном полу ошеломленный и оглушенный, и все никак не мог прийти в себя.
***
Много времени минуло с момента встречи с Афродитой, а Анхиз все ходил неприкаянный, как во сне. Разгульные веселья, пирушки и забавы были позабыты, в сторону былых любовниц он и не смотрел больше, потому как даже самые прекрасные из прекрасных дев не выдерживали ни малейшего сравнения с богиней.
Но тут один из самых близких друзей Анхиза, Антиной, надумал жениться и устроил прощальную пирушку. Хотя Анхиз и избегал подобных сборищ, но Антиною отказать не смог, потому согласился прийти.
Пир уже достиг апогея, когда выпито много вина, а пролито еще больше [8], так что запах благовоний больше не мог перебивать прокисший тяжелый дух, пропитавший все помещение. Подуставших гостей теперь развлекали музыкой, танцами и представлениями, и, как водится, флейтистки и циркачки, акробаты и плясуньи, закончив выступать, охотно подсаживались к подзывающим их гостям. Один Анхиз сидел безучастный. Это заметил Ксантос, один из пирующих, – он не довольствовавшись одной, развлекался сразу с двумя разомлевшими флейтистками, – и стал задирать Анхиза:
– Эй, Анхиз, отчего ты не пьешь, что случилось с тобой? Или тебя заманили на пир против воли? Что не зовешь к себе никого? Неужто никто здесь тебе не по вкусу? Или евнухом стать ты успел?.. Ох, гляди, какая краса к нам идет, – и он показал на хорошенькую прислужницу, которая с готовностью улыбнулась в их сторону.
Анхиз скользнул по ней взглядом и ничего не ответил. А Ксантос все не унимался:
– А хочешь, эту бери, мне для друга не жалко, смотри как я ее для тебя разогрел, – он столкнул с ложа одну из флейтисток и, звонко шлепнув ее по голому заду, подтолкнул в сторону Анхиза. – Ну бери же, тебе после стольких воздержаний, она, верно, самой Афродитой покажется.
Анхиз не выдержал:
– Мне не нужны подделки под богиню, я уже был с Афродитой.
– Ну надо же, был с самой Кифереей! – издевательски протянул Ксантос. – Эй, вы, тихо! Слушайте! Наш юный Анхиз утверждает, что с самой Афродитой он ложе делил. Так что смертных краса его уже не прельщает, и не нужно ему никого, кроме златой Афродиты! – Все засмеялись и громче всех уязвленная флейтистка, успевшая вернуться на прежнее место к подружке и Ксантосу. – Тихо-тихо! И когда ж Афродита златая к тебе снизошла? Не во сне ли? – Все опять захохотали.
– Не во сне! На яву! Вы не верите мне?! – Анхиз даже с ложа вскочил. – Когда я пас отцовские стада на Иде, она сама пришла ко мне в хижину…
Не успел он подумать, почему черные глаза Ксантоса сверкнули голубым, как резким порывом неизвестно откуда взявшегося ветра, разом задуло огонь в светильниках и факелах. Сверху что-то оглушительно ударило, и часть крыши с грохотом рухнула вниз, только чудом никого не задев. Стало немного светлее. В тусклом свете луны было видно как кружатся и танцуют в воздухе взметнувшиеся частицы пыли. Никто не мог пошевелиться, все замерли, словно скованные чьей-то волей.
Зал прорезала молния. Ее свет выхватил две фигуры на краю провала: могучего мужчину, из руки которого и шла смертоносная нить, и женщину, в последний момент кинувшую пояс и отклонившую направление удара. Молния описала дугу и ударила рядом с Анхизом в пол, с треском расколов мраморные плиты. Ноги у Анхиза подкосило и он тяжело рухнул вниз. Недовольно пророкотал удаляясь гром, и все стихло. Из отверстия все так же тускло лился свет, а на крыше никого не было.
Все отмерло: все забегали, завопили, затолкались к выходу, кто-то кричал рабов с огнем, кто-то звал на помощь. Лишь Анхиз сидел неподвижно и словно спал с открытыми глазами. К нему подбежали, начали бить по щекам, трясти, брызгали водой в лицо. Наконец он пришел в себя и попытался встать, но не смог – ноги перестали его держать. И так до конца своих дней он не смог больше сделать ни шагу.
На этом заканчивается миф об Анхизе и Афродите. Узнать немного больше о самом мифе и о дальнейшей судьбе Ахиза и его сына Энея, а так же о том, какое ко всему этому отношение имеет Юлий Цезарь, Вы можете, прочитав Послесловие.
[1] Гора Ида – сейчас гора Каз – самая высока точка одноименного горного массива на северо-западном побережье Малой Азии. У ее подножия к северу располагалась Троя.
[2] Небольшая справка по родословной нашего героя. Анхиз был потомком Дардана (ясное дело, сына Зевса) – родоначальника народа дарданов на северо-западе Малой Азии и основателя города Дардан. У внука Дардана Троса было трое сыновей – Ил, Ассарак и Ганимед (тот самый, которого похитил Зевс). При Тросе род дарданов разделился на две ветви: ветвь Ассарака осталась править Дарданией (Анхиз был внуком Ассарака). А Ил заложил город Илион/Трою. Внук Ила – Приам – последний царь Трои.
[3] Фригия – царство на западе Малой Азии.
[4] В Др.Греции девичью грудь часто сравнивали с яблоками/поспевшими яблочками.
[5] В этом мифе Зевс – отец Афродиты.
[6] Тифон/Титон — возлюбленный Эос, брат Приама, тоже был пастухом. Эос пленившись его красотой, похитила его и выпросила для него у Зевса бессмертие, но забыла попросить вечную молодость. Прекрасный Тифон со временем стал дряхлым и старым и Эос потом превратила его в сверчка.
[7] Эне́й (др.-греч. Αἰνείας )— «ужасный».
[8] Во время пиров (симпозиев) было принято выплескивать в честь богов вино из чаш на пол, а также существовала масса игр и шуточек с вином, как например, игра коттаб, когда участники пира, не меняя положения на ложе, старались попасть остатками вина из своих чаш (киликов) в цель, разной степени сложности. Так же была масса разнообразных чаш с «секретами», когда вино, например, неожиданно проливалось на пьющего.
========== Послесловие ==========
Бог любит троицу, и это будет моя последняя работа по греческим мифам. Неожиданно для меня самой, все три как-то связаны с Афродитой. В «Психее» основное действие разворачивается между Эротом, сыном Афродиты, и Психеем (к которому она же и привлекает внимание Эрота), сама же выступает в необычной для себя роли коварной и ревнивой свекрови. В «Плаче Клитии» Афродита не фигурирует, но как становится ясно из Послесловия, именно она является зачинщицей трагедии, из чувства мести внушая Гелиосу страсть к сестре Клитии Левкотее. И, наконец, в «Анхизе», она предстает в наиболее привычной для нас ипостаси – любовницы, прекрасной и обольстительной.