— Наверное, Питер поступил так же, — вздохнула мама.
Ани больше не могла стоять на месте. Чуть не оттолкнув маму, она выскочила на улицу, подбежала к тому краю острова, где еще вчера был пришвартован остров Питера. Сегодня там не было ничего — только синее небо и разноцветные шарики, бесконечно плывущие снизу вверх…
— Питер, — прошептала Ани, и ветерок унес имя куда-то далеко-далеко.
— Будем надеяться, он вернется, — сказала за спиной мама. — Питер приличный молодой человек и наверняка захочет вернуть чужое. Кроме того, он оставил у нас свою долю облачных запасов…
— Мы должны найти его! Немедленно! — закричала Ани.
— Извини, дочка, — покачала мама головой. — Без штурвала я с островом ничегошеньки не поделаю…
— Так лети на шарике! — Ани топала ногами. — Ты ведь умеешь их делать! И ты взрослая, а значит, умеешь искать детей!
— Да не поднимет меня шарик! — отмахнулась мама. — Ну что бы это был за мир, если бы взрослые люди летали на воздушных шариках?!
— Значит, я полечу! — Ани повернулась и чуть не упала от неожиданности: оба ее шарика — красный и желтый — висели прямо перед ней. Похоже, за ночь они подружились.
— Вот еще! — Мама схватила обе веревочки и пошла к дому. Ани с ревом побежала за ней.
Но мама была неумолима. Она заперла шарики в кладовке и спрятала ключ в карман.
В первый день Ани только плакала, даже не ела. На второй день немножко поковыряла манную кашу. А на третий с аппетитом поела и даже полакомилась мороженым, но всё равно была грустная.
А утром четвертого дня случилось нечто и вовсе неслыханное. Ани разбудил странный звук. Она села в постели и увидела, что на окне сидит большая пестрая птица с большим загнутым клювом. Птица смотрела на Ани загадочным черным глазом и будто размышляла, стоит ли доверять этой девочке.
Минуту спустя Ани выскочила из комнаты с птицей под мышкой.
— Мама! — вопила она. — Слушай!
Мама, увидев растрепанную дочь в ночной рубашке, ахнула:
— Ты где попугая взяла, бестия этакая?!
— Да какая разница! — Ани прошлепала босыми ногами к столу и поставила на него спокойную птицу. — Ты послушай, что он говорит!
Попугай не заставил себя упрашивать. Он тут же раскрыл рот и дурашливым голосом произнес страшные слова:
— Питерррр прррропадёооот! Кошмаррррр!
Глава 14
В путь!
Попугай ходил по столу и время от времени клевал ломтик яблока. Мама сидела, обхватив голову руками. Ани во все глаза смотрела на нее, подпрыгивая от нетерпения.
— Ну? — не выдержала она. — Слышала? Теперь-то уж точно надо лететь, птицы не врут!
Это Ани знала наверняка, мама ей сама рассказывала. Птицы жили далеко-далеко, на ветвях Мирового Древа, и если уж улетали оттуда, то говорили только правду.
— Питер прррропадет! — подтвердил попугай. — Прррррискоррррбно! Вырррручай!
Мама сомневалась. Она смотрела на стол, накрытый к завтраку, в окно, за которым начинался новый день. Смотрела на встрепанную, раскрасневшуюся от волнения Ани.
— Послушай, птица, — сказала мама, — ты знаешь, где Питер?
— Рррразумеется! — растопырил великолепные крылья попугай.
— А девочка на воздушном шарике дотуда доберется?
— Бесспорррррно! — подтвердил попугай.
— Это опасно? — с грустью спросила мама.
— Кошмарррр! — воскликнул попугай.
— Ну что ж, — вздохнула мама, — иногда детям нужно улететь навстречу приключениям. Иначе зачем потом жить?
— Ура! — запрыгала Ани, хлопая в ладоши.
— Урррра! — поддержал ее попугай.
— Переоденься и расчешись, — велела мама. — И сначала позавтракаешь, иначе я передумаю.
Ани бросилась выполнять приказ. Красный и желтый шарики, выпущенные из заточения, вились вокруг нее — соскучились.
— Желтый шарик, ты изменился, — заметила Ани, дергая расческой спутавшиеся волосы. — Полетишь со мной к Питеру?
Шарик закивал, и красный к нему присоединился.
— А нести меня сможешь?
Шарик подпрыгнул до потолка, будто возмутился, что Ани усомнилась в его силах.
— Тогда я возьму вас обоих, — решила Ани. — Быстрее доберемся.
За завтраком Ани рассказала маме, как изменился желтый шарик.
— А Питер говорил, что он толком даже летать не умеет, только у земли ползает.
Мама грустно улыбнулась, глядя на дочку.
— Так бывает. Выдумает человек шарик, а тот не летает, пока не окажется у другого, особенного человека.
— Это я особенный человек? — прошептала Ани. Ее рука, сжимающая ложку, замерла.