Лина побежала землянику домой относить, а Аника сразу к бабке Нусе метнулась. Да когда издали нужные ворота увидела, сразу поняла, что опоздала. Возле калитки толпился народ. Бабы голосили, мужики угрюмо молчали, а дворовая шавка скулила не переставая. Без лишних вопросов ясно было, что померла старая Нуся. А когда Аника поближе подошла, да к чужим разговорам прислушалась, так и совсем всё понятно стало. Не померла - истаяла. Прилюдно. Созвала, значит, к себе покойница перед смертью всю родню, сказала, что приснился ей жених, которого нижние люди к себе забирали, и сказал, что вернулся он. И такая была бабка при том счастливая, что дождалась любимого да не усомнилась в нём, что тут же на радостях и истаяла. Тут уж Аника не удержалась, да о встрече на холме и рассказала. Загудели люди, зашушукались. Знамо ли: то двадцать лет все обычной смертью помирали, а тут двое в один день - особой. Аника и вовсе героиней стала. Все её расспрашивали, как дед выглядел, да что говорил, да как вёл себя. А ей что - раз рассказала, другой повторила, третий заново начала... Уже и смеркается, а они всё спрашивают. Вроде и приятно к себе такое внимание, а на сердце как-то неспокойно. Может, оттого, что днём произошло, а может, потому что Веньку-соседа с утра не видела. Он до чужих сплетен не охоч, зазря языком молоть не любит. Небось, так весь день в кузне и провёл. Отбилась Аника от любопытных, и сама к нему в гости направилась. Так и есть - в кузне оказался. Только не работал почему-то, а сидел да в огонь печной смотрелся. И глаза у него при том такие грустные были, какие Аника у суженого своего отродясь не видела. - Ты чего такой смурной, Венечка? Случилось что? - Ничего не случилось, родная. Хорошо всё. Подсела к нему девушка, смотрит - и понять не может. Никогда он ей не врал, а тут отмахивается да глаза воротит. - Веня, ты не бойся. Ты лучше всё как есть расскажи. А я пойму. В себе дурные мысли держать - нехорошо это. - Так ведь нет никаких мыслей, а дурных особенно. Ты не волнуйся. А как тут не волноваться? Когда любимый человек такое говорит - самое волненье и начинается. Вздохнула Аника, улыбнулась через силу, да обняла своего Веню крепко-крепко. Ничего тому не осталось, как в ответ её обнять, да по русым волосам погладить. И только тут заметила девушка, что ладонь у суженого тряпкой замотана. - А с рукой что? - Порезался. - Дай посмотреть. - Да ничего страшного там нет. - А я всё равно посмотрю. Дай! С девушкой спорить - себе дороже. Ничего не поделаешь, протянул парень руку, Аника тряпицу развернула - и обомлела. Пореза никакого не было, а вот с тыльной стороны ладони из ниоткуда рисунок проступил - красное солнышко. Никогда Аника на здоровье не жаловалась - а тут аж за сердце схватилась, до того пробрало. Сразу вспомнилось, что у деда истаявшего такая же отметина была. - Да что с тобой, милая? Подумаешь, картинка появилась! - попробовал отшутиться Веня. - Неужто не понимаешь? - вскинулась девушка. - Это ведь не просто картинка! Это нижние люди тебя пометили. Значит, раз одного сегодня отпустили - тут же и другого заберут. Тебя заберут, понимаешь? К себе, под землю, на вечное заточение! - Да что ты, в самом деле. Может, и не заберут. Мало ли. Ошиблись они, бывает. - Не бывает, - пробормотала Аника. И разревелась на груди у суженого. И так ей было страшно и горько, как никогда ещё не бывало.
Не зря девушка плакала. Ровно в полночь явились нижние люди, взяли Веню под руки и увели. К тем холмам увели, где девушки землянику утром собирали. А Аника стояла, смотрела на это, и сделать ничего не могла. Ни пальцем шевельнуть, ни слово молвить - словно окаменела. И только после того, как затянулась трещина, девушка вновь смогла шевелиться. Опустилась она на лавку у стеночки, затылком к брёвнам дубовым прислонилась... Думала, сейчас опять слёзы потекут. Ан нет, не было слёз. Только злость на племя подземное, да на судьбу-судьбинушку. Это что же ей теперь, как и бабке Нусе, возвращения своего наречённого до старости ждать? В одиночестве жить, без детей и внуков? Или забыть о любимом, да другого жениха подыскать? Девка-то она видная, красивая, многие заглядываются. Только зачем ей многие, когда одного-единственного любит, и лишь с ним до смерти быть хочет? Спасать Веню надо! Не силой, так хитростью у подземных жителей вызволять! А не получится - так и ей тогда жить незачем. Поднялась Аника с лавки, юбку расшитую отряхнула, косу переплела - да и вышла на улицу. А там темно, небо тучами затянуло - даже звёзд не видать. Только птицы неведомые в вышине свиристят, да шорохи неясные со всех сторон слышатся, будто тати ночные об её мыслях прознали, да решили отговорить, домой воротить. Но собрала Аника всю свою волю, на любви замешанную, обернулась на прощанье на дом родительский, где детство и юность провела, и пошла на дальний холм. Вроде и близко, а ночью дорога всегда длинней кажется. Пару часов шла - а будто вечность. И страху натерпелась девушка за это время, и сомнения её терзали, и вернуться хотелось. Но если она сейчас вернётся - то никогда уже свой поход повторить не решится. Понимала это Аника, а потому дальше шла. Вот и полянка знакомая, а тут трава примята - как раз здесь Аника днём и лежала. А Лина говорила, что трещина сразу за головой возникла. Это вот здесь, стало быть. Действительно, земля рыхлая, как после дождя. Только как же её открыть теперь? Если нижние люди сами здесь ходят, то значит проход не только изнутри, но и снаружи открываться должен. Знать бы ещё, как! Всю полянку Аника обошла, все окрестные деревья обстучала, все камни передвинула - ничего не помогало. А на востоке уже и заря заниматься начала, роса выпала. Огорчилась девушка, что ничего из её затеи не вышло. Видать, придётся ни с чем домой воротиться. Известно же, что нижние люди днём не выходят. А ночью она опять вернётся, вход искать, да подземных жителей караулить. Совсем уж было решилась Аника в село возвращаться. Напоследок ещё раз вдоль разлома прошлась, да только туфельки новые в росе измочила. Топнула девушка в сердца озябшей ножкой... и едва устояла. Прямо под ногами земля в разные стороны разошлась, из пролома тёмного жаром повеяло. Вот оно как, значит, открывается. Обхватила Аника сама себя за плечи, чтоб не так страшно было, да прямо с места в пролом и прыгнула. А чего долго ждать? Вдруг закроется, а сызнова открываться не пожелает?!