Я пригляделся к одной из надписей в углу, сделанной корявым почерком. Макс круд. Ну, хоть имя правильно написал.
Поднялся чуть выше пешком по лестнице, остановился около такой знакомой двери. Кажется, что сейчас оттуда выйдет старшая, что приглядывала за двумя десятками местных оболтусов-сирот. Поворчит по поводу порванной на коленке штанины, заставит всех идти умываться к бочке на улице.
Но нет, время позднее, все уже спят. Сегодня был тяжелый, но очень хороший день. Мы с пацанами помогали военным на стене очищать участок от крови и грязи. Там сегодня большая стая разломных тварей напала на патруль и многих убила или ранила. По этому поводу я даже отпросился на час раньше у Степаныча, хоть он и ворчал.
В этом возрасте у нас еще не развилось никакого чувства сострадания, поэтому мы просто радовались, что для нас нашлась хорошая работа. Я лично собрал целый мешок стреляных гильз, за что выручил пятнадцать копеек. А в сумме за день нам на толпу заплатили почти два рубля и угостили ирисками.
Каждый раз, когда кто-то из военных погибал на стене, вечером они пили и пели. И если в этот момент «случайно» оказаться рядом, то может и нам чего перепасть, дабы «почтить память». Ириски мы принесли старшей, она их поделила каждую на три части и всем досталось по одной.
Но даже не это было самым радостным. В этот день мы спрятали почти рубль в нашу заначку, о которой старшая не знала. Завтра мы пойдем на рынок к старьевщику и купим старшей красивое платье на день рождения. А на обратном пути спустимся к реке и нарвем цветов, главное не попасться на глаза сторожу.
Но это будет завтра, а сейчас мы все довольные спим, рассасывая за щеками свои кусочки твердых ирисок. Потому что если не жевать, то сладкий вкус будет дольше, это все знают.
Но никто из нас не знает, что завтра уже не наступит. Для двух десятков сирот и старшей сладкие ириски за щекой стали последней радостью в жизни. Меня откопают еле живым из под завалов, отвезут в госпиталь, где я впервые встречу Эзотерика, который скоро приедет в Москву. Но все это случится позже. В несуществующем для многих завтра.
Сегодня все хорошо. Потому я прошел мимо знакомой двери, ведущей в беззаботное и вполне счастливое детство. Я поднимался вверх по лестнице, туда, куда нам запрещено было подниматься. Потому что там жили страшные колдуны, которые едят непослушных детей, как любила говорить старшая.
Топтаться на месте смысла не было. Потому что спецназ и призыватели уже оцепили здание, а это означает… Что скоро здесь останутся лишь пылающие руины. И это никак не изменить, потому что все уже случилось пять лет назад.
Глава 5
Плоская гусеница, торгующая шляпами и гигантская карточная масть с шизофренией
Разумеется, сказки про злых колдунов работали только на малышню, мы-то прекрасно знали, что там были квартиры наших призывателей. Мы даже уже видели турниры на арене. И никто никаких детей не ест, но наверх мы все равно не поднимались, потому что подзатыльник получить вполне реально было.
И от призывателей, и от старшей. Потому что нечего под ногами у взрослых путаться.
Рич с Заком следовали за мной. Девушки с Натой остались снаружи. Они знают, что здесь случится, но напрямую это событие пятилетней давности их не касалось.
Я же безошибочно вспомнил нужные этаж и дверь. Коснулся перегородки и просто прошел сквозь нее, Зазеркалье в этом плане никак не препятствовало мне.
Внутри было много призраков, но они были более четкими, более настоящими что ли. Приблизившись, я даже смог разглядеть очертания лиц и расслышать голоса.
— Эзо, ты был тут раньше? — спросил Ричер, стараясь скрыть удивление.
— Я тут жил, — ответил ему. — Давай вопросы на потом.
— Ладно, — не стал спорить он.
Тем более происходящее в квартире явно было важнее моего детства. Я насчитал семь человек в большой трехкомнатной квартире. Все сейчас находились в просторной гостиной, рассевшись вокруг обеденного стола и о чем-то споря.
— Это все было подставой. С самого начала. Они знали, что так будет.
— Нехрен было вообще в это ввязываться. Мы тебя предупреждали. На кой хер ты вообще полез? Жить надоело?
— Я же не знал.
Говорили двое. Смутная фигура сидела на диване, обхватив руками голову, напротив стоял высокий парень со скрещенными на груди руками.