Был там и большой сейф с деньгами, только не за картиной, а за ковром, висящим на стене. Зачем вообще ковер вешать на стену?
Сам Лютый, хоть и имел то же имя, но на элитного Волколака из разлома не походил. Крепкий парень лет тридцати с пропитым морщинистым лицом и небольшим, но отчетливо выпирающим животом. Много цепей, перстней, несуразных татуировок и золотых зубов.
Девушек я тоже нашел. Они были в подвале, только их там аж пятеро. В подвале, не в смысле прикованы цепями к батареям. В подвале располагалось нечто, похожее на уголок отдыха. Много ковров, кроватей, подушек, стереосистема, кальяны. Множество забитых пепельниц, початых бутылок алкоголя, разбросанных по полу закусок. Кто-то знатно повеселился вчера.
Девчонки в вечерних нарядах спали там прямо в одежде, одна пыталась дойти до столика с водой, но ноги сильно заплетались. Остальные также выглядели не очень. Скорей всего никого ни к чему не принуждали силой. Просто то ли опоили какой-нибудь дрянью, то ли накурили до беспамятства.
Мерзкая картина, если честно.
Мотоцикл остановился прямо напротив входа, где возле закопченной бочки на пластиковых стульях сидело двое парней с бутылками пива.
— Оп-па, — ухмыльнулся один, пихая второго под бок. — Зырь какая краля.
— Сама приехала, — закивал другой, скалясь во весь рот, в котором не хватало нескольких зубов.
Огнестрела у этих не было, а ножи и дубинки мне не страшны. Четвертый потенциал выживания значительно укрепляет мышечный каркас, так что без А-стали они смогут меня максимум поцарапать.
А вот пули, это пока еще опасно. Тут нужен хотя бы пятый потенциал, когда кожный покров насытится Анимой в полной мере.
— Нам нужен Лю… — начал говорить я.
Начал, да не закончил. Сиил метнулась в сторону двойки, впечатала ботинок в лицо беззубого. Парня вместе с хлипким стулом врезало в стену. Второй успел подскочить, правда бутылку пива так и не выпустил.
Девушка ударила его с ноги в челюсть. Это был красивый и техничный боковой удар, причем парень был чуть выше самой девушки. Если бы я попытался повторить что-то подобное, то просто порвал бы себе одно место. А растяжка у девушки отменная.
Второй парень мешком рухнул на землю, сила удара была рассчитана точно, чтобы просто вырубить человека. С ее потенциалом, Сиил спокойно могла убить парня таким ударом, все-таки призыватель третьего ранга.
— Понятно, — вздохнул я.
Похоже, никаких переговоров не будет. Сиил не просила помощи, не пыталась говорить, что мне делать. Просто шла вперед, а я брел за ней, заодно наблюдая за происходящим теневиками.
По пути она вырубила еще троих, заглянула в каждую дверь, проверила каждый угол. Никого не убивала, но попавшимся под тяжелую руку парням от этого явно не легче. Зубов тут теперь разбросано на целую челюсть.
А затем произошло странное. Мы вышли в большой просторный двухэтажный зал, что-то вроде склада и комнаты сбора. И вот тут началась стрельба. Стоило амбалам пару раз пальнуть в пол, как девушка демонстративно подняла руки, сдаваясь.
Я лишь хмыкнул и повторил за ней. С уровня второго этажа на нас смотрело несколько пистолет-пулеметов. Слышались маты, крики, какая-то кутерьма. Ребята явно не ожидали, что кто-то ввалится к ним на базу и начнет всех бить.
Они решили, что это полноценное нападение другой банды, но быстро сообразили, что к ним пришло всего два безоружных человека.
Нас обыскали, стянули руки за спинами, мне пару раз треснули по лицу, а Сиил прилетело в живот. Все это под нескончаемые вопли, крики, брызганья слюной, хохот и похабные шуточки. Мы оба как-то флегматично к этому отнеслись.
Их удары даже мне были, что щекотка. Убить два десятка головорезов я смогу и со связанными руками. Ну как я… С кем не справится ликан, тех добьет ящер. А в тенях мою тушку не достанут ни пули, ни безумный оборотень.
Думаю, у Сиил ситуация примерно такая же. Пусть я видел в бою лишь ее лично, но уверен, та расправа над Гамбо в Фортуне, это далеко не предел ее сил.
Так что мы спокойно дали себя повязать и под конвоем прошли к кабинету Лютого. Мужчина был напряжен, но по мере того, как ему докладывал один из прихвостней о ситуации, морщины на лбу главаря распрямлялись, а тревожное выражение лица сменялось на все более радостное.