Ну ничего себе. Мы научились искать компромиссы и договариваться, когда нам это выгодно. Вот это прогресс, а ведь я даже ни разу не бил его. Вряд ли сумел бы, но это к делу не относится.
— Никаких проблем, — сдержанно кивнул я. — Два пива и большой прожаренный стейк. И если кто спросит, ты от меня ни на шаг не отходил.
Лысый смерил меня долгим взглядом, затем молча кивнул и вышел. Понятное дело, мужику после долгого перехода тоже хочется расслабиться и отдохнуть, а не нянчиться тут со мной. Я видел, какие взгляды он кидал на молоденьких девиц, под бафом морозостойкости. Иначе я не знаю, как они могут ходить по улицам в столь коротеньких юбочках.
Когда в номер постучались, я уже закончил стирать одежду. Засохшая кровь никак не хотела отмываться, приходилось отскабливать ее целыми пластами.
Так что бедный официант знатно ошалел при виде голого парня в одном ошейнике. При этом вся грудь у меня была залита запекшейся кровью.
— Стейк принес? — спросил я.
— Д-да, — промямлил он, поднимая крышку.
Там лежал сочный кусок мяса, с отварным картофелем, зеленью и овощами.
— Штаны есть? Да не твои, придурок. Принеси мне штаны.
— Т-там халаты. Есть.
— Штаны. Мне. Принеси.
Я кивнул и перехватил тележку, вкатив ее в номер. Захлопнув за собой дверь, полюбовался некоторое время на принесенный ужин. Если официант и рассчитывал на чаевые, то явно решил, что и без них ему хорошо живется, судя по спешно удаляющимся шагам.
Решил сначала все же принять душ и смыть с себя походную грязь. Пока стоял под горячими струями воды, услышал, как за стенкой начали раздаваться сладостные стоны. Похоже, гостиницу тут из картона делали.
Через пару минут в дверь снова постучали. Открыв дверь, увидел симпатичную улыбающуюся девушку лет двадцати. Она ничуть не стесняясь протянула мне аккуратно сложенную одежду. Я так же спокойно взял ее и поблагодарил.
На чай у меня не было, так что я проигнорировал ее долгий заинтересованный взгляд и просто закрыл дверь.
Обычная тканевая легкая одежда. Серые штаны на резинке, простая футболка. На вечер — то, что надо.
Одевшись, я решил сначала зайти в лавку, а уже потом ужинать. Вышел из комнаты и двинул по коридору в сторону ближайшей лестницы. Но затем остановился.
Из-за дверей слева раздавались странные звуки. Крики, ругань и стоны перемежались с ударами.
— Они тут совсем попутали, — пьяный мужской голос.
— У вас будут проблемы, — женский. — Либо плати, либо…
Удар, вскрик, мужской хохот.
— Да это вы нам должны платить, что вас такие мужики трахают. Совсем в этой дыре оборзели такие цены драть.
— Бесплатно отсосешь, потом будешь подругам хвастаться, что в самой Москве работала.
Дружный пьяный хохот сменялся звуками ударов и женскими вскриками.
Я просто слегка надавил на дверь, и она открылась. Правда, замок почему-то вырвало вместе с косяком. Но никто внутри этого даже не заметил. Это оказался просторный номер на несколько комнат. В углу крутилась виниловая пластинка, играя ненавязчивую мелодию, свет приглушен.
В большой комнате было пять человек. Один, тощий сидел в кресле в углу в обнимку с бутылкой рома. Он глупо улыбался и водил мутным взглядом из стороны в сторону. Второй, с длинными волосами, сплетенными в косу, в это время прижимал скулящую девушку к дивану и вязал ей руки простыней.
Третий был настоящим боровом. Он стоял в одних трусах и лакал ром прямо из горла, запрокинув голову. На полу перед ним скукожилась еще одна полуголая девушка в разорванном платье и с потекшей тушью.
— Это же каким надо быть уродом, — произнес я, — что тебе даже шлюхи не хотят давать.
— Э, — хряк развернулся в мою сторону. — Ты кто такой борзый? Э, шлюха, этот что ли твой сутенер?
— Слышь, — произнес длинноволосый, который продолжал прижимать стонущую девчонку к дивану. — Это ж из наших вроде. С вольников вроде.
— Э-э? Че надо тогда? — успокоился боров. — Хочешь трахаться, иди поищи себе на улице, они тут на каждом углу валяются, — он хохотнул. — Или подожди, пока мы тут закончим.
— Слышь. А это не Кровавый? Смотри, у него ошейник.
— И чо? — оглядел меня боров пьяным взглядом. — А ну дай…
Он протянул левую руку, пытаясь ухватить меня пальцами за ошейник. Взмах кинжала и его пальцы разлетаются по всему гостиничному номеру. На одну крайне долгую секунду в комнате повисла тишина, и даже пластинка, казалось, перестала крутиться. Бутылка виски, выпавшая из руки толстяка, падает вниз, будто в замедленной съемке.