Так что уже к вечеру к зданию общежития подъехала машина представительского класса. Черный седан с тонированными окнами. Не практичный бронированный джип, а хлипкое говно, которое даже мой ящер вскроет словно консервную банку.
Но выглядело, должен признать, весьма солидно. Зак аж завистливо присвистнул при виде машины, которая смотрелась слишком чуждо в этом месте. Полированный капот, хромированные диски, водитель в строгом костюме и галстуке. И все это посреди пыльной грязи и гор окурков с прочим мусором, всплывшим ранней весной.
Водитель вышел из машины, открыл дверцу и молча уставился на нашу компашку. Мы как раз всей гурьбой вышли из подъезда под взгляды удивленных обитателей трущобной общаги. Да, такие игрушки тут не привыкли видеть.
— Господин Эзотерик? — водитель безошибочно посмотрел на меня. — Крупье ожидает.
— Потом объясню, — бросил я своим и сел в машину.
Ехали долго, потому что в пятничный вечер Москва гуляла и это сказывалось на дорогах. Иногда застревали в пробках и приходилось толкаться аж по пятнадцать минут на одном месте. Все жаждали расслабиться после напряженной недели.
В трущобах паленым самогоном, на окраинах магазинным пивом, ближе к центру холодной водочкой и так далее. Меня же привезли в темный переулок без единой вывески и лампочки. Я даже засомневался, не ошибся ли водителем.
Но вскоре из неприметной двери, за которой сиял свет, выглянула голова Гамбо.
— О, наконец-то. Давай быстрей, сколько можно?
Внутри оказалось довольно большое помещение, захламленное рулонами тканей, бисера и алкоголя. Много веселых женщин, которые ходили кто в чем, кто вообще в ничем, пили шампанское, шутили, смеялись и искоса поглядывали в мою сторону.
Были и парни, но какие-то жеманные, со странной походкой и маслянистыми взглядами. Кто-то полуголый, кто-то завернут в ткани. Вокруг них суетилось много людей, опрятных и с деловым взглядом. Они прикладывали ткани, наносили узоры, что-то подшивали прямо во время примерки.
Были тут и отдельные уголки с большими зеркалами, удобными креслами и кучей инструментов, где ребят стригли, укладывали модные прически и накладывали макияж. Все это происходило под непрерывный смех, легкую музыку на фоне и шампанское.
— Что за место?
— Универсальное, — усмехнулся Гамбо. — Официально — студия при местном театре.
— А неофициально?
— Пошив на заказ, парикмахерская, салун, место по смене личности и внешности, подпольная лаборатория, кружок рукоделия, много чего. Универсальное место.
— И что мы тут делаем?
— Готовим тебя к работе, — усмехнулся Гамбо.
Меня усадили в кресло, тут же всучили бокал с шампанским, накинули с десяток тряпок на плечи, мужчина с тонкими усиками с акцентом о чем-то переговорил с Гамбо, печально посмотрел на меня и приступил к работе.
Срезал прядь волос, понюхал их, потер между пальцев, чуть не лизнул, затем выкрикнул что-то на незнакомом языке, и к нам подбежало с десяток людей.
Меня тут же подняли, раздели, потащили куда-то в другое помещение, забрали шампанское, вручили новый бокал шампанского, усадили в огромную бурлящую ванну, притащили тарелку с нарезанными фруктами.
Гамбо все время был рядом, но, в основном, болтал с щебечущими парнями и девушками, что носились вокруг меня. В воздухе разлился сладковатый цветочный аромат, и я понял, что так пахнет жидкое мыло, которое мне вылили на голову.
Вся эта ситуация напрягала и немного бесила, но общая атмосфера веселья и расслабленности никак не позволяла сконцентрироваться. Да и все эти люди обращали на меня внимания не больше, чем на элемент декора или мебель.
— Да расслабься ты, — мимоходом бросил Гамбо. — Пей шампанское, позволь профи сделать свою работу.
И я расслабился. Не сразу, но как-то постепенно, понемногу. Запах жидкого мыла был на удивление приятным, вода теплой и расслабляющей. Шампанское оказалось на вкус странным, но, в отличие от виски, вполне приятным. Мне даже понравилось.
После ванны меня вернули тонкоусому, который, как мне показалось, больше ножницами щелкал, чем реально стриг. Одновременно мне что-то делали с ногтями, лицом, кожей.
— Нет, красить не будем, — вставил свое слово Гамбо, отгоняя очередную девушку. — Без геля и пудры. Нам нужен образ смазливого мажорика, который пытается косить под крутого перца, а не наоборот.
— Что происходит, Гамбо?
— Делаю из тебя человека. Не переживай, ничего не изменится. Просто не обижайся, но по тебе видно, что ты полгода пешком шел из Красного Дара до Москвы через дикие земли и только вчера дошел. Умылся в луже, поспал под забором, подрался с местными бомжами, отобрал у них одежду и решил, что теперь москвич. Местные тебя за квартал срисуют, а нам этого не хотелось бы. И потому, чтобы дважды тебя не дергать, сделаем сразу как надо.