– Подними ее и дерись! – прошипел Медведь. Он не привык к таким скучным, бездарным, коротким играм. – Слабак, ты идиотом меня выставляешь! Бейся!
Нил перекатился на спину и поднял руки – знак того, что сдается, но Медведь ударил его снова, с искаженным лицом, будто не мог остановиться. Кто-то с трибун крикнул: «Ты чего, последнюю аниму выбьешь!», остальные жаждали, чтобы Медведь продолжал, трофеи все ярче горели холодным злым светом. Если бой настолько выходил из-под контроля, его останавливали и делали предупреждение, но сейчас Мастер Игры молчал.
– Медведь, ты же не такой, – забормотал Нил и вдруг понял, что не сможет подняться, даже если захочет, – все тело налилось холодной тяжестью. – Не… Не надо.
Мама когда-то учила его, что в каждом есть что-то хорошее. Это было до того, как их землю захватили, но Нил продолжал в это верить, потому что мама верила, и если только он перестанет, то больше никогда не найдет к ней дорогу.
– Ты не такой, – с заложенным носом повторил он. Сердце билось все медленнее, словно на грудь ему положили что-то тяжелое. – Эй, ты же хороший парень.
– Хороших парней здесь давно уже нет, – выдавил Медведь. – И я отсюда выйду. А ты – вряд ли.
И откуда-то из глубины тупой, холодной печали, в которую каждый удар погружал его все глубже, Нил подумал: «Медведь не виноват». Все они тут обозлились, и никакого золотого стрижа здесь нет и быть не может, да и хороших парней, наверное, тоже. Бой закончится, все съедят по миске еды и разойдутся, продолжая обсуждать игру, и проспят до побудки следующего дня, неподвижные, как камни.
Медведь занес плеть с такой силой, что она со свистом рассекла воздух, и Нил зажмурился. Под веками что-то вспыхнуло, его окатило теплом, и он был уверен, что это конец, но удар так и не достиг цели. Медведь глухо вскрикнул, а потом вокруг стало совершенно тихо, и Нил приоткрыл глаза.
В воздухе висело теплое золотое сияние, будто подсвеченная солнцем пыль. Медведь стоял, глупо вытаращив глаза и уронив плеть на камни. Нил сощурился – он давно не видел таких ярких красок. Потом он с удивлением понял, что ему больше не холодно, как будто что-то согревает его изнутри. А потом до него дошло.
Он медленно опустил взгляд и посмотрел на себя. Сияние исходило от него, окутывало золотистой дымкой.
– Ого, – сказал он и, наверное, сказал бы что-нибудь еще, но тут к нему скользнула мерзкая масса черных щупалец, шмякнулась на него всем своим весом и прижала к камням.
Монструм Господина Черепа был таким холодным и отвратительно скользким, что Нил съежился, в слепой панике вжимаясь в камни. Кто-то с нечеловеческой силой схватил его за запястье, и он всхлипнул от облегчения – ему показалось, что рука сейчас выдернет его из-под этого отвратительного студня. Но рука застегнула у него на запястье что-то металлическое, ужасно тяжелое, и только потом рывком подняла на ноги. Нил вскинул глаза, трясясь как осиновый лист. Рядом стоял Кадет. Нил даже не думал, что его безжизненный взгляд в принципе способен выражать такое торжество.
– Это браслет смертельного холода, – громко объявил Кадет. – В нем ты не опасен.
Нил и не собирался быть опасным, он только стоял и думал о том, как больно эта тяжеленная штука оттягивает руку. Золотое сияние в воздухе медленно осыпалось, сияющие крупинки гасли.
– Золотой стриж – это я? – заплетающимся языком начал Нил. Его отупевшие от многолетней рутины мозги не способны были соображать с подходящей для такой ситуации скоростью. – Тогда зачем ты…
– Конечно ты, кто еще это мог быть? – сказал Кадет. Он говорил так, словно хотел, чтобы его слышали все, до последнего ряда трибун. – Я сразу понял это, когда услышал пророчество. И разработал план, который позволит убедиться в этом, а также обезвредить тебя на глазах всего Селения.
«Вот гад», – беспомощно подумал Нил, но даже в этой мысли не было настоящей злости: теплое, щекочущее чувство в груди так и не исчезло, оно отвлекало от осознания беды.
– А почему я Изгородь уничтожить не мог? – все-таки спросил он.
– Потому что у тебя не было золотой магии, – хвастливо, с удовольствием ответил Кадет. – Ты копил аниму. Видимо, очень долго. И накопил очень много. Но из курса по золотой магии в Академии я знаю, что анима превращается в золотую магию, только когда совершаются какие-то определенные поступки. У вас тут обычно нет повода их совершать, и я дал тебе повод. Мой монструм следил за тобой, он умеет быть незаметным, если надо. Ты выбросил шар. Предупредил Медведя. Не использовал оружие. Основа золотой магии – это доброта, самоотверженность и любовь к жизни, своей и чужой. – Кадет скривился, будто ему даже говорить такие слова неприятно. – Ты поступил в соответствии со своим кредо, а я выполнил задание Тени – не дал предсказанию сбыться.